Секс по алфавиту - [104]

— Эдвард дал тебе все, о чем ты попросила, а ты даже не смогла ответить ему, — говорила Розали, и Белла тихонько слушала. — Он отдал тебе свое сердце, и что делаешь ты — кладешь его в карман и уходишь. Ты не отдала ему ни частички себя. Ты не ответила ему, Белла. Как ты могла с ним так поступить?

— Розали, я же не специально это сделала, — продолжала возражать Белла. — Я не знаю, что такое любовь, Розали. Мы с отцом никогда не были с этим знакомы. Моя мать оставила нас, и каждые отношения, которые у меня были, заканчивались, прежде чем появлялось понятие «любовь». Как мне узнать, что то, что я чувствую, является любовью? Что, если мне станет скучно от наших отношений, и я захочу уйти? Я не могу этого сделать, Роуз. Он должен быть со мной. Это эгоистично, я знаю, но я нуждаюсь в нем.

— Белла, ты сказала мне все раньше, — рассердилась Розали. — Почему же теперь ты не знаешь, что это?

— Есть разница между… — начала говорить Белла, но Роуз ее перебила.

— Ерунда, Белла, чушь! Чего, черт возьми, ты боишься?

— Я не достаточно хороша для него, Роуз, — сказа Белла, и ее голос охрип, пока она пыталась сдержать слезы, которые подкатывали к глазам.

— Что ты несешь?

— Роуз, он успешный, привлекательный бизнесмен. Он умный, веселый, остроумный. Он искренний, сочувствующий и страстный. У него может быть любая девушка, какую он захочет. Если бы он вошел сейчас сюда, каждая одинокая женщина повернула бы голову, чтобы посмотреть на него. И они все думали бы об одном и том же. Женат ли он? Есть ли у него кто-то? Как его зовут? И если бы он вошел и сел рядом со мной, каждая женщина бы подумала, что он делает рядом с ней? Он заслуживает большего, чем Белла Свон, редактор в издательстве.

— Дерьмо все это! — воскликнула Розали громко, вновь заставив всех в ресторане повернуться к ним. — Вы с Эдвардом — родственные души. Два человека никогда не подойдут друг другу, как вы с Эдвардом. Да вы с ним практически женаты последние двадцать лет. Только слепой не заметит этого. Твою мать, даже слепой бы увидел это. Ты любишь его, Белла. Ты должна сказать ему.

— Я… Я… Я…

— Никаких «Я» и никаких «Но». Он — первое, о чем ты думаешь утром, и последнее, о чем думаешь перед сном. Ты видишь незначительные детали на улице, которые тут же напоминают тебе о нем. Белла, это — любовь. Когда каждая мысль занята этим человеком и твоими чувствами к нему, желанием чувствовать, видеть, вдыхать его запах, — это любовь, Белла. Именно такова любовь, — давала наставления Розали, и Белла теперь позволила потоку слез свободно катиться из глаз, потому что она на самом деле все это чувствовала.

Она знала, что Розали права, но глубоко внутри она все еще чувствовала сомнение по поводу того, чтобы допустить это, чтобы сказать Эдварду вслух то, что положит конец всему. Больше не будет Эдварда и Беллы, лучших друзей, какими они были на протяжении двадцати лет. Они станут Эдвардом и Беллой, влюбленными с возможным окончанием истории.

* * *

После обеда с Розали, остальная часть дня прошла очень быстро, хотя в то же время, казалось, что последние часы тянуться очень медленно. Белла постукивала ногой по полу, думая о возвращении домой. Она не могла собраться с мыслями, сосредоточиться на романе перед ней, перечитывая один и тот же абзац три раза, прежде чем осознала, что уже дважды прочитала его.

Когда часы, наконец, остановились на цифре, Белла выскочила из своего стула и побежала, желая сотрудникам приятного вечера; в принципе, ее мало заботило, хорошо проведут они вечер или нет.

Белле казалось, что прошла целая вечность к тому моменту, как она припарковала свою машину в гараже. Когда она заметила, что машина Эдварда уже была там, то не смогла сдержать счастья, пробежавшего по ее телу от осознания, что Эдвард уже дома.

Так как Белла в эти минуты была крайне нетерпелива, ей казалось, что лифт пришел слишком поздно и не доставил ее на их этаж не так быстро, как ей этого хотелось.

Она бежала с такой скоростью, словно ее преследовали. Пока она рылась в сумке, пытаясь найти ключи от квартиры, то много раз прокляла тот факт, что купила такую большую сумку. В этом беда больших сумок, думала Белла, пока искала ключи. Ты можешь положить туда все что угодно, но никогда не найдешь то, что тебе нужно.

Наконец, она смогла открыть дверь и увидела Эдварда, меряющего гостиную шагами, в джинсах и фланелевой рубашке.

— Привет, — поздоровалась она, и он ответил на ее приветствие с широкой улыбкой, а потом пересек комнату и поцеловал ее в лоб.

— Как прошел день? — спросил он, держа ее в объятиях.

— Хорошо. На работе все прекрасно. Я пообедала с Розали, которая была немного жестока.

— Что? Почему? Что говорила Розали? — спросил Эдвард, искренне удивляясь, почему.

— Ничего из того, о чем я не знала, — ответила Белла, и Эдвард кивнул, не совсем понимая, что она имеет в виду.

— Приятно слышать. А теперь иди и переоденься, у меня для тебя есть сюрприз.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты слышала меня. Пойди и надень какие-нибудь джинсы и футболку.

— Что мы будем делать? — спросила она, идя в спальню, а Эдвард шел следом. Оказавшись внутри, Эдвард растянулся на кровати, подложив одну руку по голову. И его поза и крошечный участок кожи, оголяющейся при каждом его вздохе, мучили Беллу.