Секс, магия и психоделия - [49]

Меня обуяло некое оцепенение. Моё тело, казалось, растворилось, и я стал прозрачен. Внутри моей груди я ощутил съеденный гашиш в виде изумруда, искрящегося миллионом огненных точек. Мои ресницы удлинились до бесконечности, разворачиваясь подобно золотым нитям с веретён из слоновой кости, которые сами собой раскручивались с ошеломляющей быстротой. Вокруг меня струились потоки драгоценных камней всех цветов, составляя постоянно меняющиеся узоры подобно игре стёкол в калейдоскопе. Мои товарищи показались мне обезображенными, наполовину людьми, наполовину растениями, с меланхоличными минами ибисов. Они выглядели так странно, что я корчился от смеха в своём углу, и, поглощённый нелепостью зрелища, подбрасывал подушки своего дивана вверх, заставляя их крутиться и вертеться с быстротой индуса-жонглёра.

Первый приступ прошёл, и я снова обнаружил себя в моём обычном состоянии, не сопровождаемом никакими из неприятных симптомов, свойственными опьянению вином. Спустя полчаса я снова попал во власть гашиша. На этот раз мои видения были более сложными и более необычными. В диффузно светящемся воздухе мириады постоянно роящихся бабочек шелестели крыльями, как веерами. Исполинские цветы с чашечками из хрусталя, огромные мальвы, лилии из золота или серебра представали перед моим взором и раскрывались вокруг меня со звуком, напоминавшим звук фейрверка. Мой слух феноменально обострился. Я на самом деле слышал, как звучат разные цвета. От их синевы, зелени или желтизны ко мне устремлялись звуковые волны, обладающие совершенной отчётливостью. Звук от поставленного вверх дном стакана, скрип кресла, слово, произнесённое низким голосом — это колебалось и грохотало вокруг меня, словно раскаты грома. Мой собственный голос казался столь громким, что я не смел заговорить из страха сокрушить стены звуками его бомбовых взрывов. Более чем пять сотен часов, казалось, возглашали час серебристыми, медными или свистящими подобно флейте голосами. Каждый предмет при касании издавал музыкальный звук, подобный звуку губной гармоники или эоловой арфы. В океане звуков, подобно светоносным островам, плавали мотивы из «Луция»[39] и «Севильского цирюльника». Никогда ранее я не был охвачен потоком чего-то столь же прекрасного. Я был настолько погружён в его волны, настолько отделён от себя, настолько освобождён от моего эго, этого постылого придатка, сопровождающего нас повсюду, что впервые осознал суть существования духов стихий, ангелов и душ, отделённых от тел. Я завис подобно губке посреди тёплого моря; в каждый миг волны счастья проходили сквозь меня, попадая внутрь и выходя наружу через поры моей кожи. Поскольку я стал проницаем, всё моё существо окрасилось в цвет фантастической среды, в которую я был погружён. Звуки, свет, ароматы доносились до меня через завитки не толще волоса, внутри которых я слышал вибрацию магнитных токов. По моим подсчётам, это состояние длилось около трёх сотен лет, ибо ощущения, которые следовали одно за другим, были так многочисленны и убедительны, что любая реальная оценка количества времени была невозможна. Восторг покинул меня… Я увидел, что это длилось всего лишь четверть часа.

Третья волна восторга, последняя и наиболее причудливая из всех, прервала моё восточное празднество. В этот раз моё зрение удвоилось. По два образа каждого предмета отражались на сетчатке моего глаза в совершенной гармонии. Вскоре магический фермент снова начал с силой действовать на мой разум. На целый час я совершенно сошёл с ума. В паитагрюэлических грёзах я видел проходящих мимо меня вымышленных существ, сов, аистов, сатиров, единорогов, грифонов, стервятников, целый монструозный зверинец, который семенил, скользил, скакал, визжа, по всей комнате…

Видения стали настолько вычурны, что мною овладело желание зарисовать их. Менее чем за пять минут я набросал рисунок, изображающий доктора Икс… который казался мне сидящим за фортепиано, одетым турком, на спине жилета которого был изображён подсолнух. На моём рисунке он предстал в облике причудливых спиралей, возникающих из клавиш фортепиано. Другой набросок был обозначен как «животное будущего», и представлял собой живой локомотив с шеей лебедя, завершавшейся змеиной пастью, из которой вырывались клубы дыма, и с чудовищными лапами, состоящими из колёс и шкивов. Каждая пара лап сопровождалась парой крыльев, а над хвостом животного витал древний бог Меркурий, который победно наступал на него, невзирая на его когти. Милостью гашиша мне удалось извлечь из природы «фарфадета».[40]

В те же времена клуб гашишистов существовал в Нью-Йорке — этот малоизвестный факт был недавно обнаружен феноменальным исследователем истории наркотиков, доктором Майклом Олдричем — но ни один из его членов не оставил никаких записей о своих приключениях. Всё, что можно с уверенностью сказать, поскольку члены клуба жили в Соединённых Штатах, когда наркотики на основе каннабиса были известны лишь небольшому проценту населения — это то, что они бы очень удивились, увидев, что через сотню лет их развлечение стало преступлением с точки зрения федерального уголовного права.