Секс-комедия в летнюю ночь - [17]
Эндрю. Помолчи, прошу тебя! Ариэль, много лет назад, на этом самом месте, я оказался слишком нерешительным.
Максвелл. И он всегда таким и останется. Это же — зануда. Он ни на что не решится. Много слов и мало дела.
Эндрю. Максвелл, не зли меня.
Максвелл. Ариэль, я люблю тебя. Мне нужно только время, чтобы доказать тебе, как сильно я тебя люблю.
Ариэль. Я понимаю сейчас только одно: мой брак с Леопольдом невозможен. Это будет очень больно, но я должна быть честной перед ним.
Эндрю. А я должен поговорить с Адрианой.
Максвелл. Послушай! Я бы на твоем месте этого не делал. Ты ее обидишь, а толку никакого.
Эндрю. Ариэль, судьба дала нам вторую попытку. Мы не должны ее упустить.
Максвелл. У тебя это не пройдет, Эндрю. Может, она и любила тебя когда-то, но это прошло. (Ариэль.) Я люблю тебя. Не слушай его жалкие причитания, я хочу тебя.
Ариэль. Мне очень жаль. Максвелл.
Максвелл(словно раненый). А-а-а-а-а!
Эндрю. Максвелл, ты мой лучший друг. Ты мне близок, как никто. Извини меня.
Максвелл(опять начинает трясти Эндрю). Ты — маленький Иуда!
Ариэль. Максвелл, перестань!
Максвелл. Я не хочу больше жить!
Эндрю. Не говори так! Только пьяный инфантильный кретин стреляется из-за несчастной любви. А ты терапевт.
Ариэль. Ты скоро меня забудешь.
Максвелл. Нет…
Эндрю. Да. Мы поможем тебе. Мы будем заботиться о тебе. Ты всегда сможешь к нам прийти. Тебе не нужно будет сидеть одному дома, и глядеть в пустоту.
Максвелл. Если я буду к вам приходить, как же я забуду Ариэль? Она всегда будет передо мной.
Эндрю. Он прав.
Максвелл. Ладно, ладно… Мне нужно пройтись… Переварить все это… У меня был шанс, и я его использовал… большего я требовать не могу… Эндрю — это лучше, чем Леопольд… Он, хотя бы, рассмешит тебя пару раз.
Ариэль. Что ты собираешься сейчас делать?
Максвелл. Немного прогуляться… Побросать камешки в озеро… и пойти спать… Не бойтесь. Я не пьяный инфантильный кретин. Я пойду в мою комнату и завалюсь спать. Глубокий сон — это самая лучшая анестезия. Желаю счастья… вам обоим… Э-э-эх… (Уходит.)
Ариэль. Он ничего с собой не сделает? Мне не по себе.
Эндрю. Боже, до чего сложна жизнь. Завтра утром я расскажу обо всем Адриане… Она, кажется, уже о чем-то догадывается.
Ариэль. А я все скажу Леопольду. Это будет не самым приятным делом. Пока пусть он лучше поспит.
Эндрю. Да… Эта ночь принадлежит нам. (Обнимает ее за плечо.)
Ариэль. Ты помнишь это дерево? Мы стояли под ним и смотрели на звезды.
Эндрю. Они и сейчас все на своих местах. Вон там Близнецы — видишь?
Ариэль. Да, я помню, ты мне тогда их показывал… Мы пили вино, и ты рассказывал мне о своем последнем изобретении.
Эндрю. Точно. Музыкальные домашние тапочки… При ходьбе они играли мелодию «My old Kentucky Home». Это никого не заинтересовало.
Ариэль. Помнишь, о чем мы говорили?
Эндрю. О будущем… о лесе… Ты говорила, что на тебе платье прямо из Парижа, и что ты надела его первый раз.
Ариэль. Вот оно — то самое платье.
Эндрю. В самом деле? Боже оно все такое же красивое, и ты тоже… Ты стала еще более красивой.
Ариэль. А у тебя волосы немного поредели.
Эндрю. Да… я… я сейчас как раз работаю над средством для волос…
Ариэль. Но взгляд у тебя все такой же, как у маленького мальчика…
Снова слышится музыка Мендельсона. Он целует ее. Они отдаются своим чувствам. Свет медленно гаснет. Музыка. Кваканье лягушек и крики сов. Из облаков выплывает луна. Когда ее свет падает на Ариэль и Эндрю, мы видим, что они сидят на пне. Любовный порыв прошел и принес разочарование.
Эндрю. Ах… мне ужасно неловко…
Ариэль. Нет… ты не виноват в этом…
Эндрю. Я чувствовал себя все время так скованно.
Ариэль. Это, наверное, все из-за меня.
Эндрю. Это было, действительно, так безрадостно?
Ариэль. Не будь таким самокритичным. Конечно, нет.
Эндрю. Мы любили друг друга.
Ариэль. Несомненно.
Эндрю. Мы упустили время, когда это должно было случиться.
Ариэль. Я была, действительно, так плоха?
Эндрю. Ни в коем случае. Нет. Просто, обстановка не способствовала этому. Этот трухлявый пень… он развалился, когда я прижал тебя к нему.
Ариэль. Ты, кстати, не поцарапался?
Эндрю. Нет… но… это выбило из ритма… Кто бы мог подумать, что там сидит змея? До сих пор мы ни разу их здесь не встречали.
Ариэль. Мне, конечно, не нужно было все время вскакивать. Но когда я вижу этих рептилий, у меня, просто, мороз по коже.
Эндрю. Они не ядовиты… но, разумеется… когда у тебя что-то ползет по ноге, поневоле закричишь…
Ариэль. Я не думаю, что из этого нужно делать трагедию…
Эндрю. Это всего лишь досадная случайность…
Ариэль. Мы с тобой… так намучились.
Эндрю. Не говори так.
Ариэль. Лягушки квакали, кузнечики трещали…
Эндрю. Я понимаю…
Ариэль. Все было совсем не так, как я себе представляла.
Эндрю. Это правда.
Ариэль. Да? У тебя тоже такое чувство?
Эндрю. Ну, да… Я получил нормальное мужское удовлетворение… чисто технически… но, ты права… это было, по правде говоря, не так, как я себе представлял…
Ариэль. Да. Мне рисовалась тоже другая картина.
Эндрю. М-да… это было… ну, прекрасно… Любовная близость позволяет людям узнать друг друга гораздо лучше, ты не находишь?
Они смотрят друг на друга.
Ариэль. Странно… Тогда, несколько лет назад… все эти лягушки и кузнечики мне совершенно не мешали.
Сборник рассказов, составленный лауреатом Нобелевской премии по литературе Надин Гордимер, явление в литературном мире уникальное. Здесь под одной обложкой собраны рассказы лучших писателей современности, в том числе пяти лауреатов Нобелевской премии по литературе. Эти рассказы, по словам Гордимер, «охватывают все многообразие чувств и ситуаций, доступных человеческому опыту». Однако этот сборник еще и международная благотворительная акция, вызвавшая заметный отклик в издательской среде и средствах массовой информации.
В книгу включены избранная художественно-философская проза, драматургия и жизненные наблюдения выдающегося мыслителя современности Аллена Стюарта Кенигсберга (р.1936), также известного под именем Вуди Аллен (р.1952), посвященные преимущественно вопросу: что мы все тут, собственно, делаем.Для широкого круга читателей, пассажиров и кинозрителей.
Признанный классиком при жизни, Вуди Аллен снимает в год по фильму, а то и по два, и регулярно выступает с оркестром, играя на кларнете джаз начала XX века. Однако истинной своей страстью Аллен считает сочинение рассказов. «Если бы я вдруг не мог делать кино, – говорит он сам, – я бы не слишком огорчился, но без письменного стола не протяну и недели». Возможно, никто в Америке не писал так смешно со времен Марка Твена, так нежно со времен Хемингуэя, так смело со времени принятия Декларации независимости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса Вуди Аллена «Смерть» построена как детектив, но детектив легкий и комичный, хотя и оканчивающийся смертью героя. Она может и должна без труда восприниматься самыми разными людьми. И все же — это Америка! Это клише, это стереотип, это — кино.
Вуди Аллен — основатель жанра интеллектуальной комедии и один из знаковых персонажей современного кинематографа, уже в юности приобрел широкую известность благодаря юмористическим пьесам и скетчам. Вот что он говорил о начале своей писательской карьеры: "Меня довольно рано выгнали из школы. Я тогда писал для "Нью-Йоркера". Мне очень льстило, что они меня публикуют, потому что "Нью-Йоркер" — едва ли не лучший литературный журнал в Соединенных Штатах, все мои знакомые мечтали напечататься там. И этот журнал опубликовал первую же вещь, которую я им послал.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.