Секреты, которые мы храним. Три женщины, изменившие судьбу «Доктора Живаго» - [75]

– Значит, празднование прошло успешно.

Официант принес нашу курицу, и я была рада тому, что, в то время пока он нас обслуживал, нам не нужно было говорить. Сэлли мастерски управлялась палочками. Я взяла вилку и воткнула ее в кусок ананаса.

После того как официант унес наши тарелки, Сэлли сделала глубокий вдох и быстро выпалила то, что нам больше не стоит видеться и что она благодарна за то время, которое мы провели вместе, а также то, что для нашей дружбы будет лучше, если каждая из нас пойдет своим путем, у нее много работы, и поэтому свободного времени для общения не остается.

Каждое ее слово было для меня словно ударом в живот. К тому времени, когда она окончила свою тираду, казалось, что мне не хватает воздуха. Больше всего меня возмутило слово «дружба».

– Конечно, мы будем вести себя, как профессионалы, когда дело касается работы, – закончила она. Казалось, что она хотела еще что-то сказать, но передумала.

– Как профессионалы, – повторила я.

– Я рада, что ты меня понимаешь.

Меня бесило ее равнодушие. Я хотела сказать, что совершенно ее не понимаю. Более того, не сказать, а прокричать. От мысли о том, что я не буду больше с ней проводить время, буду общаться исключительно по работе, делать вид, что между нами ничего не было, мне стало дурно. Я хотела ей сказать, что лучше буду босиком ходить по колючей проволоке, чем вести разговор ни о чем в лифте.

Еще я хотела спросить о том, как ей удалось так легко взять и «выключить» наши отношения.

Но я ничего не сказала. Ударившись коленями о нижнюю часть стола, я вскочила, разлив розовый Май Тай на скатерть. Я повернулась и по пути к двери услышала, как она сказала официанту, что я себя плохо чувствую. Выйдя на улицу, я пошла быстрым шагом, потом перешла на бег и только тогда поняла, что мое молчание и было ответом.

Глава 17. Машинистки

Мы сплетничали между собой об Ирине с самого начала ее работы в Агентстве. После запуска спутника, а также того, что Гейл увидела ее фамилию в рабочей записке по поводу романа «Доктор Живаго», мы поняли, что все наши подозрения по поводу нее оказались правильными. Она никогда не рассказывала о том, что делает в неофисное время, а мы никогда и не спрашивали. Как настоящий курьер, Ирина никогда не рассказывала о заданиях и секретах, к которым по долгу службы имела отношение. Впрочем, о некоторых из них мы довольно быстро узнали.

В отделе машинисток Ирина выделялась тем, что совершенно не выделялась. Несмотря на более чем приличные внешние данные, она обладала удивительной способностью оставаться незамеченной. Даже спустя год после начала работы в Агентстве она не потеряла способность появляться и исчезать как по мановению волшебной палочки. Когда мы, например, поправляли перед зеркалом помаду в женском туалете, она могла появиться неизвестно откуда со словами о том, что этот оттенок розового создает весеннее настроение. Или мы могли чокнуться бокалами в Martin’s во время happy hour, как спустя мгновение она снова начинала со всеми чокаться, хотя всем нам казалось, что все уже перечокались между собой. Или же во время обеда в кафетерии она могла встать со словами, что ей надо побыстрее возвращаться на рабочее место, хотя никто из нас не помнил, как Ирина садилась за стол вместе с нами.

Надо сказать, что ее талант оставаться незамеченной был замечен. Мы узнали, что ее отец исчез во время чисток, и такая семейная история создавала предпосылки того, что она может стать идеальным агентом. Ирина прошла курс обучения, после чего прошел приказ о переведении ее на активную работу. И в этой новой работе она добивалась успехов. Ее первые задания сводились к доставке сообщений внутри агентурной сети в самом городе. Задания она выполнила отлично, и постепенно перед ней стали ставить все более ответственные задачи.

Встреча январским вечером в Бишоп-Гарден была ее первой миссией, связанной с романом «Доктор Живаго».

Она вышла из штаб-квартиры и доехала на автобусе № 15 до пересечения Висконсин и Массачусетс, обошла школу св. Албана и вошла в церковный сад через боковую калитку в железной ограде.

В тот вечер на Ирине, скорее всего, было новое длинное пальто из верблюжьей шерсти с коричневым воротником и красные перчатки, которые ей подарил Тедди. Она показала нам перчатки на следующий день после того, как получила их в подарок. «Красивые? – спросила она, растопырив пальцы и демонстрируя нам перчатки, когда мы стояли в очереди на досмотр при входе в здание. – Чуть жмут, но ничего, разносятся». Мы согласились с тем, что перчатки шикарные и у Тедди прекрасный вкус. Лишь Сэлли Форрестер внимательно на них посмотрела и сказала, что это не оригинал, а подделка.

Под перчатками оказалось новое кольцо с бриллиантом, которое Тедди подарил Ирине на следующий день после того, как ей исполнилось двадцать пять лет. Это было кольцо в стиле ар-нуво с камнем весьма впечатляющего размера. Мы догадывались о том, что Тедди происходит из богатой семьи, но даже не предполагали, что из настолько богатой. Кольцо было на пару размеров больше, чем нужно, но Ирина почему-то не несла его к ювелиру, чтобы переделать. В офисе она снимала кольцо и клала его в выдвижной ящик своего стола, чтобы оно не спадало с пальца во время работы, и иногда забывала надеть в конце рабочего дня. Если бы любой из нас подарили такое кольцо, мы подогнали бы его по размеру уже на следующий день.