Секрет Черчилля - [95]
Изложив со всей откровенностью эти предварительные «объяснения», посол Соединенных Штатов перешел к существу дела и предложил начать переговоры. «Мое правительство, — заявил он, — искренне надеется, что члены Советского Правительства не проявят пренебрежения в отношении позиции правительства Соединенных Штатов, как она здесь изложена». Со своей стороны американское правительство было готово идти на «разговор». Если это случится, заключил посол, то «они [члены советского правительства] не встретят с нашей стороны отсутствия готовности и желания внести свой вклад в дело такой стабилизации условий в мире, которая будет полностью совместима с безопасностью советского народа».
Важное значение демарша и предложений, сделанных послом Соединенных Штатов, действительно не могло оставить равнодушным советское правительство. От «доктрины Трумэна» отклонились довольно сильно, почти отбросив ее. Поскольку Вашингтон о ней больше не думал, то у Москвы не было никаких причин помнить о ней. Поэтому Сталин принял руку, протянутую Трумэном.
В самой Америке жест, сделанный президентом, был встречен с удовлетворением. Американская пресса особенно подчеркивала тот факт, что русские приняли «предложения американцев, имеющие целью урегулирование разногласий» («Нью-Йорк Таймс»), и что «ответ Москвы на откровенное американское предложение, направленное на установление хороших и разумных отношений с Россией», «неожиданным образом укрепил надежду на то, что обе великие державы, возможно, уладят свои споры» (агентство Ассошиэйтед Пресс). А «Крисчен сайенс монитор» 11 мая 1948 года отмечала: «Совершенно очевидно, что весь мир желает переговоров между двумя различными режимами, между Советским Союзом и Соединенными Штатами».
Дело мира, казалось, движется вперед быстрыми шагами, как это бывало каждый раз, когда начиналось сближение между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Но не все в мире были этому рады.
Разочарование англичан
Возобновление американо-советского диалога почти сразу же после «чехословацкого кризиса» было воспринято в Лондоне с самым большим разочарованием. Там рьяно старались навсегда, как было задумано, рассорить американцев и русских, и «чехословацкий кризис» был исполнением желаний англичан. Напряженность в американо-советских отношениях, казалось, достигли высшей точки. И вдруг американцы снова начинают флиртовать с русскими.
Разумеется, агентство Рейтер в своих первых комментариях (11 мая 1948 года) утверждало, что в Лондоне испытали «огромное облегчение», когда пришла весть об открытии американо-советских переговоров. Ибо, как говорилось в сообщении этого агентства, ничто так не близко сердцу каждого народа, как стремление к миру. Но на следующий день, 12 мая, Бевин, выступая в палате общин, возобновил антисоветскую кампанию с явным намерением предостеречь американцев от иллюзии сближения с Москвой. Глава министерства иностранных дел хотел вовремя сдержать Соединенные Штаты. Также и корреспонденты английских газет в Вашингтоне пытались представить всякое примирение с Советским Союзом как «признак слабости» Соединенных Штатов, который может нанести большой ущерб их «престижу».
Реакция Лондона была столь энергичной, что не могла не оказать воздействия на Соединенные Штаты. Те, кто приветствовал «доктрину Трумэна» и «новую политику» Америки, обрели в этом солидную опору для критики «полного поворота», предпринятого американским правительством. Давление, оказанное ими совместно с Лондоном, было настолько сильным, что правительство вынуждено было отступить, не дожидаясь даже первых результатов американо-советского диалога.
Ответ советского правительства на предложения, переданные послом Соединенных Штатов, был вполне удовлетворительным и оставлял дверь открытой для переговоров. Однако вслед за этим 18 мая неожиданно последовало резко отрицательное заявление государственного департамента. Теперь американское правительство утверждало, что вопросы, перечисленные в советском ответе, не могут быть предметом двустороннего рассмотрения Соединенных Штатов и Советского Союза и что обсуждение их является компетенцией ООН, оно также утверждало, что вследствие советской политики совещание Совета министров иностранных дел (который занимался германским вопросом) не дало положительных результатов.
Это заявление государственного департамента выдавало затруднительное положение американского правительства, которое, вступив в переговоры с Москвой, было вынуждено тотчас же от них отказаться. Предлог, на который оно при этом сослалось, был выбран явно неудачно, так как все причины, указанные в отказе американского правительства, существовали и до начала переговоров.
Итак, англичане записали себе еще одну победу. Они могли поздравить себя с тем, что сумели помешать «полному повороту» американского правительства. Впрочем, события работали на них.
