Секрет Черчилля - [58]

Ни для кого больше не было секретом, что верховное командование экспедиционных сил союзников поддерживало контакт с верховным командованием вермахта. По сообщению агентства Рейтер (16 мая 1945 года), в штабе Эйзенхауэра было объявлено, что «адмирала Дёница и других немецких офицеров используют временно» и что «деятельность этих немецких офицеров официально контролируется союзниками». Это дало повод лейбористской газете «Дейли геральд» заявить, что в англо-американских кругах существует тенденция превратить в немецкое правительство то, которое уже существует во Фленсбурге.

И действительно, отношения между главами Контрольной комиссии (русские пока еще не были представлены) и «правительством» Дёница складывались так, словно они были вполне законными. Адмирал был в полном восторге. Ему представился «столь желанный случай оказывать политическое влияние на развитие событий».

На борту стоявшего на якоре во Фленсбургском заливе немецкого трансатлантического лайнера «Патриа», служившего резиденцией Контрольной комиссии, происходили регулярные беседы. Памятные записки и прочие предложения министров «правительства» Дёница принимались комиссией «с явным интересом».

Сам Дёниц дважды посетил генерала Рокса с «официальным» визитом; и каждый раз его встречали со всеми почестями, предписанными уставом: гудок корабля, почетный караул, приветствие офицера. Тот факт, что Дёница 13 мая пригласили к телефону, чтобы поставить его в известность об аресте фельдмаршала Кейтеля, главнокомандующего вермахта, не помешал ему сохранить контакт с комиссией. Этот тягостный эпизод не повлиял на его отношения с главами комиссии. К тому же инициатива в этом случае, по-видимому, исходила от Москвы. Фельдмаршала Кейтеля на посту главнокомандующего вермахта тотчас заменил генерал Иодль. Главное командование германской армии полностью функционировало. «Правительство» также осуществило свою власть, назначив, с согласия западных держав, главнокомандующего вермахта.

Любопытно, что до этого момента никого не тревожил вопрос о «законности» этого «правительства», фактически признанного. Такой вопрос возник лишь спустя неделю после капитуляции. Дёница вызвали вторично, на этот раз присутствовал политический советник Эйзенхауэра Роберт Мэрфи. Можно было полагать, что это расследование — так как, по существу, речь должна была идти о расследовании — должно было кончиться плохо для Дёница и его «правительства», принимая во внимание, что его «законность» была более чем сомнительной. Но он остался цел и невредим и его «правительство» продолжало функционировать!

Два дня спустя адмиралу еще раз представился случай встретиться с главами Контрольной комиссии. Он их принимал «официально» в своем рабочем кабинете. Он непременно хотел встретиться с ними до прибытия, уже скорого, советского представителя в Контрольной комиссии.

По этому случаю Дёниц распорядился снять портреты фюрера и других нацистских главарей, «дабы избежать всего, что победители могли расценить как вызов и что могло бы помешать сотрудничеству с ними, без которого нельзя обойтись». Впрочем, «эти портреты были убраны только из залов, где должны были происходить встречи с англо-американцами». Дёниц убрал также «на время совещания» бюст фюрера, украшавший его кабинет[93].

Между тем наступил решающий момент для «преемника» Гитлера. Прибытие русских не предвещало для него ничего хорошего. Неужели те, кем до сих пор пренебрегали, поставят все под вопрос? Неужели их прибытие явится сигналом к прекращению сотрудничества? Мэрфи вновь взялся за проверку полномочий «немецкого правительства». Адмирал для доказательства того, что он действительно является «преемником» Гитлера, предъявил первую радиограмму Бормана. Но относительно этого пункта его сразу же успокоили — никто со стороны западных союзников в этом не сомневался. Дёниц ухватился за представившуюся возможность укрепить свои позиции в их глазах, повторяя вновь уже известные тезисы. Он «касался главным образом отношений Востока и Запада». Он еще раз заверил, что остается верен намеченной Гитлером антикоммунистической линии, которую изложил в своем обращении к немецкому народу 1 мая 1945 года.

«Все народы Запада, включая и немцев, — сказал он, — должны ставить перед собой только одну цель: воспрепятствовать большевизации Европы». И Дёниц добавил, что себя он уже целиком посвятил этой задаче. Благодаря фленсбургской радиостанции, оставленной англичанами в его распоряжении после капитуляции, он «побудил» большое число немецких солдат бежать на Запад, чтобы не попасть к русским. Дёниц хвастал, кроме того, «что он действовал в том же духе среди немцев, особенно солдат, которые еще понадобятся Западу».

Он был настолько наивен, что поверил, что англичане и американцы изыщут возможность оставить его на месте, если русские, как того следовало ожидать, предпримут соответствующие шаги во Фленсбурге, чтобы ликвидировать его «правительство». Его беседы с английскими и американскими членами Контрольной комиссии были более чем обнадеживающими. В частности, во время последней беседы Мэрфи констатировал, что «преемник» Гитлера был убежден, что в Германии будет сохранено центральное правительство, действующее в силу полномочий, полученных от Гитлера, и что последний назначил гроссадмирала своим преемником, чтобы обеспечить преемственность третьего рейха