Секрет Черчилля - [45]

Чтобы оценить истинные размеры этой грандиозной аферы, следует знать, что интрига не ограничивалась штабом Эйзенхауэра, ее нити тянулись в Вашингтон, а также, разумеется, в Лондон. По утверждению Мэрфи, государственный департамент не информировал его относительно существования соглашения о капитуляции, одобренного всеми союзниками. Это означает, что документ, подготовленный и подписанный Европейской консультативной комиссией, не существовал в глазах американского правительства в момент подписания капитуляции. Более того, государственный департамент не послал даже в Реймс текста документа, который предстояло подписать 7 мая! Он предоставил это сделать своим военным на месте.

Что же сталось с голубым конвертом, в который был вложен текст, полученный Мэрфи 25 марта 1945 года, — текст, который, как это хорошо было известно политическому советнику Эйзенхауэра, предназначался для подписания? Или государственный департамент не был в курсе дела? Но если это было так и если к моменту подписания капитуляции не существовало никакого документа, который предстояло подписать, то почему государственный департамент предоставил военным из штаба Эйзенхауэра заботу о составлении такого документа на месте?

И опять встает все тот же вопрос: каким образом все это оказалось возможном?

VIII ОБ ОДНОЙ ВЕСЬМА СОМНИТЕЛЬНОЙ «ИСТОРИЧЕСКОЙ ИСТИНЕ»

Если верить Роберту Мэрфи, его версия дела с документом о немецкой капитуляции соответствует «исторической истине». Это равносильно утверждению, будто единственной причиной всего этого странного дела была внезапная утрата памяти одним человеком — начальником штаба генерала Эйзенхауэра генералом Беделлом Смитом.

Но эта версия [Мэрфи], как слишком наивная, по-видимому, была изобретена, чтобы выгородить дипломатов государственного департамента, которых, как мы увидим, военные сделали посмешищем, а также чтобы оправдать свою собственную роль в этом деле и роль, сыгранную его начальником, генералом Эйзенхауэром.

Историческая истина заключается в другом.

Совершенно очевидно, что ни в коем случае не могло быть и речи о простой «забывчивости» при подобных обстоятельствах.

Человек, слишком сведущий

Для того чтобы принять хотя бы в какой-то степени версию Мэрфи, следовало бы допустить, что генерал Беделл Смит действовал — вольно или невольно, — не поддерживая никаких контактов ни с одним лицом, способным напомнить ему то, о чем он «забыл». На деле это означало бы, что, когда он поручал трем офицерам своего штаба составить текст документа о капитуляции, он ни о чем не знал, никем не был предупрежден, никогда ничего не слышал об известном документе о капитуляции, давно подготовленном в Лондоне, а также о дискуссиях между Лондоном, Вашингтоном и штабом в Реймсе, предметом которых являлся этот документ. Короче говоря, генерал Беделл Смит, который должен был подписать капитуляцию, не имел ни случая, ни возможности серьезным образом заняться документом, который он собирался подписывать!

Генерал располагал пятью днями для ознакомления с этим текстом: с 3 мая, дата, когда Монтгомери сообщил Эйзенхауэру, что немцы готовы капитулировать, до 7 мая. В течение всего этого времени он вел переговоры с немцами и не помышлял связаться с Вашингтоном относительно официального документа о капитуляции, с тем чтобы в конце концов сфабриковать свой собственный документ!

Именно начальник штаба Эйзенхауэра имел на это меньше всего прав. Мы увидим, какова была причина того, что с этого времени каждую минуту следовали друг за другом необычайные события, предшествовавшие капитуляции. Все это мы узнаем благодаря свидетелю, гораздо более серьезному и достойному доверия, чем Роберт Мэрфи, а именно американскому профессору Филипу Мосли, в тот период замещавшему посла Соединенных Штатов в Лондоне Вайнанта в Европейской консультативной комиссии, в составе которой он представлял американское правительство. (Напомним, что эта комиссия подготовила предназначавшийся для подписания документ о капитуляции.)

Следует вернуться к этому документу, чтобы лучше понять, почему ему, в конце концов, была уготована такая судьба. В этот момент речь шла только об этом документе, и генерал Беделл Смит был полностью в курсе дела.

5 мая, за два дня до того, как была подписана капитуляция Германии, и в то время, как переговоры с немцами в Реймсе были близки к завершению, Вайнант телеграфировал генералу из Лондона, объясняя ему мотивы, по которым следовало принять во внимание текст, подготовленный Европейской консультативной комиссией. Следует подчеркнуть, что высшая авторитетная союзническая организация, уполномоченная высказаться по данному вопросу, действительно считала документ, который она подготовила, имеющим законную силу. И из разговора Ваинанта с Беделлом Смитом по телефону, как его передает Филип Мосли в своей книге[76], вытекает, что американский посол настаивал на этом факте, поскольку текст с поправками, внесенными в Ялте, не был принят «большой тройкой» и, следовательно, не имел законной силы.

Ловкость рук

Между тем именно в этом вопросе была заложена большая двусмысленность, желанная и заранее предусмотренная! Оказалось, что в действительности документ Европейской консультативной комиссии не был признан в Реймсе, с тем большим правом, что его не признавали более в Вашингтоне. Из чего следует, что Беделл Смит, утверждая, будто он «забыл» об этом документе, присланном из Лондона в марте 1945 года в штаб Эйзенхауэра, игнорировал его намеренно. И если он заменил его другим документом, то лишь потому, что считал себя вправе действовать совершенно свободно и, возможно, поступал так даже с согласия Вашингтона.