Секрет Черчилля - [41]

«Хитрость» ясна. Все строится на идее разделения фронтов. «Гарантировать» капитуляцию на западном фронте означало, что немцы будут удерживать восточный фронт, ведя там бои. Война будет продолжаться на востоке, в то время как на западе она прекратится. И неминуемым следствием этого явится разрыв между англо-американцами и русскими.

Разочарование Йодля

Так обстояло дело у немецкой стороны. Но в штабе Эйзенхауэра, где, казалось бы, все должно было быть просто и ясно, ибо речь шла о капитуляции побежденных перед победителями, царила атмосфера таинственности.

Следует прежде всего отметить первый поразительный факт: немецкий делегат, прибывший в Реймс для подписания капитуляции, так и не встретился лично с Эйзенхауэром. Он ни разу не видел его во время своего кратковременного пребывания в Реймсе. Переговоры он вел исключительно с начальником штаба Эйзенхауэра. Это тем более любопытно, что генерал Иодль прибыл для подписания капитуляции, а между тем он «вел переговоры» с генералом Беделлом Смитом. У Иодля были даже с ним «длительные» беседы, к тому же беседы, не касавшиеся капитуляции.

Согласно сообщению, посланному Эйзенхауэром в министерство обороны в Вашингтоне 6 мая, после первой беседы Иодля с Беделлом Смитом немецкий генерал заявил своему американскому собеседнику, что, «каким бы ни был» ответ главнокомандующего американскими силами на последние предложения эмиссара фленсбургского правительства, Дёниц собирается «отдать приказ» всем немецким войскам, находящимся на западном фронте, «прекратить огонь и отказываться стрелять по британским и американским войскам». Что, кстати, и было тем временем сделано. Немцы старались создать впечатление, что ведут переговоры с американцами на равной ноге, как будто у них было что предложить взамен того, что они требовали.

Действительно, беседы Иодля с Беделлом Смитом носили такой характер, что после первой встречи обоих генералов у немца сложилось впечатление, что начальник штаба Эйзенхауэра расходится с последним во мнениях и что если в Реймсе не все пойдет хорошо для Германии, то исключительно по вине Эйзенхауэра.

В докладе, представленном по возвращении Дёницу, Иодль заявлял, что после того, как он выслушал генерала Беделла Смита, он надеялся избежать капитуляции на востоке. Надежда эта, однако, «рухнула» в результате резкого вмешательства Эйзенхауэра, предпринятого в «императивной» форме. Главнокомандующий, согласно все тому же докладу Иодля, был «непреклонен» и «резок». Он «в значительной мере» помешал своему начальнику штаба, который проявил «гораздо больше понимания».

Конец надеждам

При таких обстоятельствах немцам не удалось добиться на западном фронте того двойного успеха, которого они легко достигли в Италии и на северо-западе. Всю ответственность за это они возлагали на Эйзенхауэра.

После этой неудачи им оставалось добиваться только одного: переброски максимального количества немецких войск с востока на запад. Они попросили отсрочить на четыре дня подписание капитуляции, на что Беделл Смит охотно дал свое согласие Иодлю. Но и здесь Эйзенхауэр показал себя «непреклонным».

«Мы полностью отдавали себе отчет, — писал Эйзенхауэр по этому поводу в своих мемуарах, — что немцы продолжали стараться выиграть время, чтобы перебросить в наше расположение возможно большее число своих солдат с восточного фронта».

Согласно докладу, представленному Йодлем Дёницу по своем возвращении из Реймса, — докладу, о котором уже говорилось выше, Эйзенхауэр угрожал также отдать приказ стрелять по всем немецким солдатам, даже если они будут в одиночку появляться перед американскими позициями, чтобы сдаться в плен. (В этом вопросе он был менее великодушен, чем Монтгомери.)

В этих условиях Иодль был вынужден признать, что переговоры закончены. Он передал радиограмму во Фленсбург, чтобы сообщить об окончательной неудаче переговоров и попросить у Дёница, как это было предусмотрено ранее, окончательного разрешения подписать капитуляцию. Эта плохая весть пришла во Фленсбург после полуночи, в четверть первого 7 мая. Эйзенхауэр настаивал на том, чтобы немцы без промедления подписали полную и безоговорочную капитуляцию. В противном случае переговоры будут прерваны.

«Я не вижу иной альтернативы, кроме хаоса или подписания», — добавлял он, выражая свое собственное мнение. Он просил, чтобы ему немедленно подтвердили по радио, что он «имеет все полномочия для подписания капитуляции». Последняя должна будет тотчас же вступить в силу, и военные действия прекратятся 9 мая в 00 часов.

Это было крушение всех надежд немцев. Их маневры, интриги и «хитросплетения» были расстроены. Единственное, что усвоили в верховном командовании вермахта из сообщения Иодля по радио, — срок, назначенный для прекращения военных действий.

Оставалось как-никак 48 часов, чтобы «спасти еще значительную часть немецких войск на востоке»[72].

Иодль получил радиограмму с разрешением Дёница. В 2 часа 45 минут 7 мая он подписал капитуляцию всех немецких вооруженных сил, наземных, морских и воздушных, на всех фронтах. Как только в 10 часов 45 минут этот документ был получен верховным командованием вермахта, он был немедленно передан по радио и по телефону всем немецким соединениям во всех концах Европы. Армия Гитлера сдавалась все же американскому генералу.