Секрет Черчилля - [36]

Само собой разумеется, что «преемник» Гитлера, беседуя таким образом с немецкими солдатами, обращался к англичанам и американцам. Короче говоря, он советовал им «перекроить союзы» и поменять союзника. В силу того факта, что Германия проиграла войну, она перестала быть «общим врагом», против которого они сражались совместно с русскими. Требуя общей и безоговорочной капитуляции, они играют на руку большевизму. Им следовало бы подумать о «защите Европы» от большевизма и прийти к соглашению с Германией, которая уже сражается за это.

Вот каким образом во Фленсбурге пришли к согласию в этом вопросе: предпринять попытку еще одной частичной капитуляции в ожидании другой, сепаратной капитуляции на всем западном фронте, которая должна была привести к конечной цели — вызвать раскол между западными державами и русскими.

Дёниц и Монтгомери

Люди из Фленсбурга рассчитывали встретить радушный прием у англичан и американцев, и прежде всего — надо ли повторять? — у Черчилля. Впрочем, путь к этому был открыт еще до их появления на сцене — благодаря успеху, достигнутому другими на итальянском фронте. Надо было лишь продолжать идти этим путем, и они занялись этим, едва успев утвердиться у «власти».

Условия для этого были чрезвычайно благоприятными. Фронт союзников на этом участке занимали английские войска под командованием фельдмаршала Монтгомери. Черчилль, не сумев втянуть американцев в операцию широких масштабов — сепаратную капитуляцию на всем западном фронте, — был готов удовлетвориться второй частичной капитуляцией на отдельном участке фронта.

Короче, «было лучше обращаться исключительно к Монтгомери, а не к Эйзенхауэру, которого в гораздо большей степени связывали политические соображения»[59], особенно его забота не доводить дело до разрыва с русскими.

Военные действия на западном фронте были фактически прекращены. Официальное коммюнике вермахта от 28 апреля гласило: «Наши войска повернулись спиной к американцам на Эльбе», до которой те только что дошли. Одновременно Дёниц отдал приказ прекратить подводную войну. «Стратегия» ликвидации западного фронта, начало которой было положено в Италии, продолжала осуществляться.

30 апреля немецкие эмиссары — на этот раз они не были эмиссарами Гиммлера — появились в Стокгольме. Они прибыли для того, чтобы сообщить тем лицам, которые захотели бы их выслушать, что главнокомандующий немецкими силами на северо-западном фронте генерал фон Буш готов капитулировать. Со своей стороны генерал сам вступил в непосредственный контакт с британским верховным командованием.

Довольно любопытно, что, хотя капитуляции в одинаковой мере желали и немцы, и англичане, обе стороны по одним и тем же соображениям в молчаливом согласии решили подождать с этим. Если бы капитуляция произошла немедленно, то северо-западная Германия, включая Шлезвиг-Гольштейн, осталась бы немецкой территорией и, следовательно, в конце концов перешла бы к русским, неудержимо наступавшим на запад. Они были уже в Берлине. Поэтому надо было предварительно остановить наступление русских, ускорив продвижение англичан к Любеку. Исходя из этого, немцы, предлагая свою капитуляцию, выдвигали в качестве условия предварительную оккупацию Любека англичанами, — условие, которое те охотно приняли. По этой же причине англичане хотели опередить русских, нисколько при этом не заботясь о таком препятствии, как Эльба, которую надо было форсировать. Одним словом, и англичане и немцы в одинаковой мере стремились «обезопасить [Шлезвиг-Гольштейн] от вступления советских войск»[60]. Именно на этом куске территории обоснуется «правительство» «преемника» Гитлера, чтобы продолжать свои интриги.

Было решено направить официального эмиссара в ставку Монтгомери, когда его войска достигнут Любека. Это и было сделано без промедления. Переход через Эльбу не привел к столкновению с русскими. Эйзенхауэр согласовал со Сталиным, что эта река будет пределом для продвижения американских войск и лишь для британских войск на севере будет сделано исключение. Сталин, очевидно, не слишком опасался, что Монтгомери войдет в Берлин раньше Жукова.

Таким образом, задача нового немецкого «правительства» сильно облегчилась. Ситуация изменилась неожиданным образом: Гитлер предполагал сделать Шлезвиг-Гольштейн одним из трех главных «опорных пунктов», имея в виду сопротивление Германии до последнего. Между тем этот «опорный пункт» стал опорой совсем иного характера и был использован для иных целей. Именно здесь под покровительством англичан нашло убежище последнее немецкое «правительство».

Частичная капитуляция № 2

3 мая адмирал фон Фридебург, которого Дёниц назначил командующим военно-морским флотом рейха, появился в ставке Монтгомери в сопровождении офицера из штаба генерала фон Буша. Полученные им инструкции уполномочивали его вести переговоры с главным командованием английских войск о сепаратной капитуляции всех немецких войск на северо-западном участке фронта. Но немцы, ободренные, несомненно, прецедентом в Италии, а также рассчитывая на расположение к ним англичан, просили принять также капитуляцию тех немецких войск, которые бегут от русских. Последние 2 мая уже вступили в Берлин. Главным аргументом Фридебурга, по словам Мотгомери, было утверждение, что немцы не могут сдаваться русским — «дикарям!».