Секрет Черчилля - [32]
На свою беду, Борман неправильно повел дело с самого начала. Вся его комбинация была неверной в своей основе. Пытаясь сделать все слишком тонко, он исключил себя из числа претендентов на наследство, которого жаждал. Если его первая радиограмма Дёницу была подлинной, то этот последний мог отныне обходиться без услуг Бормана, поскольку вторым посланием был уполномочен действовать по своему усмотрению, не считаясь с чьими бы то ни было предложениями.
Сообщение о смерти Гитлера было опубликовано только днем 1 мая, в 14 часов 45 минут. Борман держал его в секрете в течение суток — времени, которое понадобилось ему, чтобы пустить в ход свою махинацию. Под этой третьей радиограммой стояла подпись «Геббельс», она должна была явиться «письменным документом» (о высылке которого было объявлено в первом послании Бормана) и подтвердить положение Бормана при Дёнице. Речь шла о кратком изложении приписываемого Гитлеру «завещания», о котором было объявлено во второй радиограмме Бормана.
«Завещание по заказу»
«Завещание» Гитлера представляет интерес лишь как главный документ в махинации Бормана. Это было «завещание», которое мог сфабриковать только он. Не было никаких доказательств ни подлинности его существования, ни подлинности текста или подписи Гитлера. Этот документ заверили в качестве «свидетелей» Геббельс, Борман, генерал Кребс, личный друг Геббельса, а также некий Вильгельм Бургдорф. Между тем в окружении Гитлера было достаточно людей менее «подозрительных», чтобы выступить в качестве свидетелей.
Кроме того, «завещание» было датировано 29 апреля 1945 года, то есть было составлено накануне самоубийства Гитлера. Между тем последний был физически не в состоянии продиктовать такое завещание. Во время первой встречи с графом Бернадотом Гиммлер сказал ему, что Гитлер тяжело болен и, возможно, уже скончался; во всяком случае, он не протянет и двух дней. Со своей стороны заместитель Гиммлера, генерал Штимсберг, также заявил графу Бернадоту, что у Гитлера было кровоизлияние в мозг.
Впрочем, можно считать сомнительным и участие Геббельса в этой махинации. Если Борман и приписал имя Геббельса, то это могло быть сделано без ведома последнего, чтобы замести следы и прикрыть собственный маневр. Все было возможно в этой крайне запутанной интриге. 29 апреля у Геббельса не было ни времени, ни желания заниматься этим. Он был кандидатом в смертники и собирался вместе со всем семейством последовать примеру своего фюрера. И Борман должен был знать об этом. Во время всех этих драматических событий они жили вместе в бункере имперской канцелярии.
«Завещание» Гитлера было сделано «по заказу» и шито белыми нитками, которые легко выдавали автора и его намерения. В первой его части наносился последний удар Герингу и Гиммлеру. «Перед смертью» Гитлер «исключил» их из нацистской партии. Оба они были изгнаны и осуждены как «покрывшие себя несмываемым позором перед страной и всем народом», поскольку «предали» своего фюрера, вступив за его спиной в тайные переговоры с врагом и «попытавшись противозаконно завладеть государственной властью».
Вторая часть «завещания» касалась Бормана и отчасти также Геббельса, по причинам, которые нам уже известны. Эта часть напоминала рекламный проспект. Оба они объявлялись достойными фюрера и непомерно восхвалялись как деятели, способные дать немецкому народу правительство, состоящее из честных людей, полных решимости продолжать войну всеми средствами. И в «завещании» приводились имена тех, кого «преемнику» Гитлера следовало сохранить: в первую очередь Геббельса в качестве канцлера и Бормана как министра по делам партии.
В то же время — и все это звучало весьма фальшиво — в «завещании» нельзя было найти никакой директивы Гитлера политического характера, в частности относительно того, каким образом вызвать раскол вражеской коалиции, чем целиком был поглощен фюрер со времени смерти Рузвельта. Возникает также вопрос, как мог этот человек, одержимый идеей войны до последнего, не посвятить нескольких слов своим солдатам!
О «завещании» Гитлера в этот период было известно только то, что содержалось в кратком его резюме в тексте радиограммы, подписанной Геббельсом. Как раз то, в чем был заинтересован Борман. Там говорилось:
«По завещанию фюрера на Вас [Дёница] возлагаются функции президента рейха, функции канцлера переходят к рейхсминистру Геббельсу, функции министра по делам партии — рейхслейтеру Борману…» Все остальное служило лишь «заполнителем», чтобы придать некоторое правдоподобие «последней воле» фюрера.
Неизвестный «преемник»
Реакцией Дёница, когда он узнал о своем назначении, было «удивление». Выражение принадлежит самому адмиралу[50]. И действительно, было чему удивляться.
Гитлер назначил его 30 января 1943 года главнокомандующим военно-морским флотом рейха вместо гросс-адмирала Редера. Но никак нельзя было предполагать, что фюрер изберет его своим преемником. Сам Дёниц никогда об этом и не помышлял. Со времени покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, как рассказывает Дёниц в своих мемуарах, ему доводилось разговаривать с фюрером только в присутствии других лиц. Гитлер никогда не делал ему ни «малейшего намека» на возможность его назначения.
