Секрет Черчилля - [13]

Это превращение, которое претерпевала война, Черчилль подчеркивает в последней главе своих мемуаров:

«Чем больше война, которую ведет коалиция, приближается к своему концу, тем большее значение приобретают ее политические аспекты».

Это явление объясняет снова Черчилль:

«Проблемы, которые вставали в связи с победой, отныне близкой, ни в чем не уступали по своей сложности худшим опасностям войны».

Этим все сказано. В его глазах проблемы, с которыми предстояло столкнуться после войны, представляли столь же серьезную опасность, как и сама война. И подходить к ним следовало в таком же духе.

К этому следует добавить, что смерть Рузвельта последовала в самый критический момент войны (12 апреля 1945 года), когда его авторитет был более, чем когда-либо, необходим, чтобы направлять политику Соединенных Штатов в послевоенный период и сдерживать Черчилля. Эта политика уже находилась в постоянном противоречии с политикой британского премьер-министра по время войны.

Последние месяцы войны действительно проходили в тревожной и мрачной атмосфере, на грани разрыва между «великими союзниками».

Драма Черчилля

Драма Черчилля развертывается наподобие некоего триптиха, развиваясь с неумолимой логикой.

Картина первая. Взяв в свои руки в июне 1940 года руководство войной, он не видел для Великобритании иного шанса на спасение, кроме союза с Соединенными Штатами, дополненного союзом с Советским Союзом. Но что касалось последнего, то Черчилль уже предвидел и опасался той цены, которой будет стоить возможная победа. Оборотной стороной союза с Советским Союзом была перспектива выхода последнего из войны слишком могущественным. Возникла бы та же проблема — только в бесконечно больших масштабах, — которой Англия была озабочена после первой мировой войны, — проблема европейского равновесия. Прежде ее мучил кошмар «французской гегемонии» в Европе. После второй мировой войны это была бы «советская гегемония». И чем большим был бы советский вклад в общую победу, тем большей была бы эта «опасность».

Картина вторая. Черчилль желал, чтобы Советский Союз истек кровью на войне и к моменту победы настолько ослабел, что не в состоянии был бы играть первостепенную роль в Европе и во всем мире. Эта идея всецело овладела им особенно с того момента, когда после временных неудач в начале войны на востоке Красная Армия превратилась в существенный военный фактор победы союзников. В принципе война должна была в целом вестись на суше. В ответ на открытие фронта на востоке следовало вновь открыть фронт на западе, чтобы помочь русским, которые одни несли всю огромную тяжесть борьбы с вермахтом в ожидании того, что он будет взят в клещи. На настоятельные и взволнованные призывы Сталина, поддерживаемого Рузвельтом, открыть второй фронт на западе Черчилль отвечал систематической обструкцией. Он хотел оставить русских одних сражаться против немцев. В этом случае и те и другие вышли бы из войны истощенными, каким бы ни был ее исход.

Впрочем, в этой «философии» не было ничего оригинального. После первой мировой войны начальник имперского генерального штаба фельдмаршал Вильсон следующим образом резюмировал ее в своих воспоминаниях: «Доказательством милости божьей к Англии является тот факт, что в этой войне мы избавились одновременно и от Германии, и от России». Оригинальным в черчиллевской стратегии «второго фронта» был самый механизм этого фронта. «Второй фронт» означал прежде всего эксплуатацию идеи этого фронта. Черчилль, казалось, поймал Сталина в западню. Он полагал, что Англия наконец достигла цели всей своей политики, проводившейся ею со времени появления Советского Союза на международной сцене в качестве великой державы. Все время саботируя политику коллективной безопасности, вдохновлявшуюся Москвой, которая стремилась таким образом оказать противодействие агрессивному экспансионизму гитлеровской Германии, Великобритания неустанно пыталась направить эту экспансию против Советского Союза. Венцом этой политики стало Мюнхенское соглашение. В Мюнхене Гитлер добился от Запада свободы действий. Дорога на Москву была ему отныне открыта.

Положение полностью изменилось в результате советско-германского пакта, заключенного в августе 1939 года. Гитлер покинул своих вчерашних друзей и обратился против Запада. Это был драматический провал всей антисоветской и прогитлеровской политики Англии. Войну Гитлера, которой она желала и которую поощряла, пришлось познать ей самой.

Положение вновь изменилось, когда Гитлер напал на Советский Союз. Вследствие этого Англия становилась союзницей последнего. Но для Черчилля глубокий смысл новой ситуации заключался в том, что Англия оказалась перед фактом действительной войны, в которой противостояли друг другу Германия и Советский Союз, хотя Англия и сражалась на стороне последнего. В своих планах он не мог отделить этот факт от другого.

Если бы война развертывалась в нормальных условиях, Англия все равно продолжала бы ориентироваться на то, чтобы до конца истощить Советский Союз, словно это была отдельная германо-русская война.

Именно эта точка зрения породила стратегию «второго фронта» Черчилля. Между тем эту стратегию и идеи, которыми она вдохновлялась, разделяли также и в Соединенных Штатах. Трумэн, который был тогда просто сенатором, открыто провозгласил в заявлении, опубликованном в «Нью-Йорк Таймс», что русских следует оставить одних сражаться против немцев, пока противники не истощат друг друга. С другой стороны, известно, что Черчилль противился открытию второго фронта на западе; он хотел создать другой фронт, на Балканах, не для того чтобы помочь русским на восточном фронте, но с целью упредить их в случае возможного наступления в этом направлении