Седой - [12]
— Иди занимайся.
— Слушай! — крикнула Лена, она рванула его за рукав к себе. Олег от неожиданности остановился. — Я могу сказать?! Даже в суде последнее слово есть!.. — Лена отвернулась, прикусив губу, справляясь со слезами. — Вот ты говорил про свою мать… У тебя она такая, а у меня — такая. Ты ведь не виноват — и я не виновата! Я сто раз мечтала из дома уйти. Хочешь, вместе уйдем? Я на все готова, понимаешь?.. Я тебя люблю!
Олег холодно, внимательно смотрел на нее. Потом сказал:
— Пойдем, — и быстро, решительно зашагал вперед. Лена едва поспевала за ним.
Они спустились по крутой улочке мимо детского дома, прошли через безлюдный городской парк на берег реки. В небольшой ложбинке, укрытой от любопытных глаз густым кустарником, Олег остановился. Место было обжитое, на земле лежали доски от садовых скамеек. Наверху была обшарпанная баллюстрада парка, от нее берег круто уходил вниз, к Оке, тут и там валялись битые бетонные вазоны и скульптуры с торчащей арматурой. Кое-где в траве пестрела желтизна, и хотя деревья еще держали листву, огромное пространство между берегами казалось уже по-осеннему неуютным, сквозным.
— Раздевайся.
Лена вскинула на него испуганные глаза.
— Зачем ты так?..
Олег молча ждал.
Лена опустила голову. Неуверенно коснулась верхней пуговицы школьного пиджака, расстегнула, сняла пиджак, оглянулась, ища куда положить, и бросила на доски. Расстегнула молнию на юбке.
— Пойдем ко мне… — тихо попросила она. — Ее сегодня точно не будет до шести…
— Раздевайся.
Лена сняла юбку и футболку. Попыталась обнять его. Олег отстранился.
— Ложись.
Лена присела на доски, потянула его за руки к себе:
— Иди сюда…
Олег отбросил ее руки.
— Я воровать не умею, — срывающимся голосом сказал он. — Ты сначала у мамы разрешения спроси. И у Томаса, — повернулся и пошел вниз, к реке.
Лена закрыла лицо руками и заплакала, свернувшись на холодных досках…
— Иностранцы!! Ребя, иностранцы-ы! — детдомовцы всех возрастов толпой кинулись во двор. — Петух! Сеструха твоя приехала!
У железной ограды стоял красный «Икарус». Белка, ослепительная, нездешняя, разговаривала с воспитателями. Иностранцы пялились из окон, кое-кто вышел из автобуса, разминая ноги, оглядываясь. Бородатый мужик в шортах до колен что-то спросил Белку, указывая на дом, она ответила, бородатый восторженно заорал своим, те высыпали из автобуса, начали совать малышам жвачку и безделушки. Бородатый бесцеремонно растолкал воспитателей, выстроил в ряд, поставил сюда же подошедшего Олега, сфотографировал на фоне дома, с сияющей Белкой в центре.
Белка выбралась из толпы, крикнула что-то иностранцам, указывая на часы, и отошла с братом в сторону.
— Ты откуда? — спросил Олег.
— Практика. Итальянцев в Оптину Пустынь возила… Как ты?
— Нормально.
— А знаешь, где я вчера вечером была? — загадочно спросила Белка. — У мамы.
— У чьей?
— У нашей. Нашей с тобой.
— У меня нет матери, — сказал Олег. — И не было.
Белка покачала головой:
— Не надо так, Олежка. Она сама себя наказала. Ты знаешь, она ведь так и не вышла замуж…
— Да мне наплевать, вышла она замуж или нет! — заорал Олег. — Она мне чужая, поняла! А ты ходи к ней, ходи, может, денег даст! А про меня передай — пусть забудет, а я про нее давно забыл!
— Глупый ты, Олежка, — вздохнула Белка. — Она плакала весь вечер. И я с ней на пару. Весь вечер ревели в два ручья… На вот, — она протянула черный кожаный футляр.
— Что это?
— Бритва. Подарок тебе.
— Подарок? — спросил Олег, весело улыбаясь. Он открыл футляр, бритва выпала на землю. — Подарок от любимой мамочки! — он изо всех сил ударил по ней каблуком.
Белка испуганно смотрела, как он приплясывает, с хрустом давя пластмассовый корпус.
— Руки! — заорал Олег. — Руки дай! — он сгреб обломки и вместе с землей вывалил в покорно подставленные сестрой ладони. — На! Пойди брось ей в морду! От любящего сына!
— Какой же ты злой, Олежка, — тихо сказала Белка. — Какой же ты злой!..
Во дворе производственного комбината, где стояли трактора и грузовики, одноклассники отмывали руки от масла, брызгаясь и уворачиваясь от воды. На улице за воротами стояла вишневая «семерка». Олег скользнул по ней глазами, потом присмотрелся: в кабине сидела Людмила Александровна, нервно курила, поглядывая в их сторону.
Когда Олег вышел из ворот, она бросила сигарету и открыла было дверцу, но он с компанией базовских ребят двинулся по дальнему от нее тротуару. Кричать через улицу она не решилась и снова села за руль, Олег искоса с усмешкой следил за ней. «Семерка» рывками двигалась по другой стороне улицы, то отставая, то обгоняя их. Когда компания пошла через улицу, машина проскочила мимо и с визгом тормозов остановилась за переходом.
— Олег!
Все обернулись, кто-то присвистнул, разглядывая роскошную тетку с «Жигулями», кто-то протянул: «Ну, ты даешь, Петух!». Людмила Александровна нервно сжимала губы, ожидая, когда Олег подойдет, ее раздражало веселое внимание этих мальчишек, остановившихся поодаль, свидетелей объяснения.
— Я хочу с вами поговорить…
Олег молча слушал.
— Собственно, я… хотела вас пригласить к нам…
— В четверг?
— Когда хотите. Я, может быть, тогда неверно выбрала тон, но… я не понимаю, на что вы могли обидеться… Лена болеет, и вы должны ее навестить…
«Черные аисты» — это элитный отряд арабских моджахедов-диверсантов, встреча с которыми равнозначна приглашению на собственные похороны. Но наши восемнадцатилетние парни не побоялись столкнуться с ними лоб в лоб и… Сколько стоит победа, и есть ли у нее цена, вы узнаете из этой книги.
Виллисы — это невесты, не дожившие до свадьбы, лишенные счастья. По ночам они встают из могил и убивают одиноких путников. Виллисы — это персонажи балета «Жизель», хрупкие и жестокие призраки в подвенечных платьях. Виллисы — это студентки хореографического училища, пожертвовавшие всем ради танца.Какая девушка не хочет стать балериной? А тем более балериной Большого театра. Но немногие знают, какой это тяжелый и изнурительный труд: репетиции до седьмого пота, кровавых мозолей, ограничения во всем. Мир здесь делится на тех, кто на сцене и тех, кто в зале.
Где ты, девятая парашютно-десантная рота? Где ребята, чья молодая кровь дымилась на горячих камнях Афганистана, чей последний крик неприкаянным эхом метался меж скал проклятого перевала Гиндукуш? Почти все они лежат под белыми обелисками с красной жестяной звездой. Неужто все было напрасно, и эта война была никому не нужна? Так это или не так, но земля, политая кровью солдат и сдобренная их мертвыми телами, уже никогда не станет чужой…Когда дембель Олег Лютаев выходил из поезда на вокзале родного Красноярска, он и не подозревал, что история девятой роты еще не завершена.
Остросюжетные повести Юрия Короткова стали бестселлерами. По ним сняты популярные фильмы «Авария, дочь мента», «Дикая любовь», «Абрекъ» и другие.В сборник «Абрекъ» вошли самые популярные из остросюжетных повестей Ю. Короткова: «Авария, дочь мента», «Спас Ярое Око», «Седой», «Абрекъ», «Абориген» и «Дикая любовь». Их герои — современные молодые люди, волей судьбы преступившие Закон.Юная американская школьница прилетает в Киев и начинает учиться в обыкновенной средней школе. Там она влюбляется в лучшего ученика класса, настоящего красавца и подающего надежды программиста.
В книгу известного российского сценариста, писателя Юрия Марксовича Короткова (1955 г. р.) вошли его увлекательные остросюжетные повести разного жанра. Среди них и боевик «Авария, дочь мента» – о конфликте отца и дочери, предопределенном сменой эпох в лихие 90-е. Лихая жизнь доводит школьницу Аварию (Валерию) до группового изнасилования бандой мажоров, и это несчастье примиряет ее с отцом. И теперь он – простой милиционер Алексей Николаев – мстит насильникам, пренебрегая законом, на страже которого всегда стоял… Одноименный фильм был снят в 1989 году режиссером Михаилом Туманишвили, в главных ролях: Оксана Арбузова, Владимир Ильин, Любовь Соколова.
Красноярские Столбы — уникальное и неповторимое явление природы. С ними связано множество судеб. На Столбах произошло множество событий. На Столбах родилось и живет уникальное движение столбистов, со своими традициями и своеобразным фольклором. Именно о них рассказывается в остросюжетной повести Ю. Короткова «Абрекъ».
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.