Седьмой переход - [95]
— Довольно, хватит этой исповеди,— пожалел его Леонид Матвеевич.
После затянувшегося осмотра площадке прокатного цеха весь строительный синклит собрался в кабинете Светлова. Совещание продолжалось дотемна. Шел, как обычно, неровный, сбивчивый и противоречивый разговор: он то поднимался до госплановских вершин, когда речь заходила о перспективах семилетки, то подолгу застревал на мелочах (вроде какого-нибудь десятка кубометров опалубочных досок или нескольких ящиков гвоздей), когда очередной оратор докладывал о насущных нуждах буквально завтрашнего дня. Рудаков лишь изредка задавал вопросы, еще реже бросал реплики. Вид у него был усталый, но взгляд цепкий. Со стороны казалось, что все ему давным-давно ясно, что он знает заранее, о чем будет просить сейчас Светлов или Жегалин, Михайловский или Дементьев, и что собрал он их сюда ради формы: подвести итоги полугодия. Однако Нил Спиридонович оживился, едва к столу подошел разомлевший от июльского зноя, потный Речка. Послушав его немного, он спросил:
— Не скучаете по министерству, Егор Егорович?
Легкий смешок прошелестел по комнате. Докладчик запнулся, наморщил лоб, собираясь с силами, и признался бодрым тоном:
— Был грех, товарищ председатель. Попутал бес в зимнюю вьюгу, когда нашему брату, строителю, всякая ерунда лезет в голову.
— «Ваш брат» тут ни при чем. Продолжайте, пожалуйста.
И Речка, сбитый с толку, даже позабыл о своих претензиях к совнархозу. Получалось, что дела у него идут гладко, нет нужды ни в материалах, ни в рабочей силе, ни в технической документации, одним словом, малина, а не жизнь. Все, конечно, поняли: Егор Егорович начинает расплачиваться за тот «подвал», опрометчиво «арендованный» у догматиков в отставке.
— Почему вы до сих пор не вернули бригады на строительство поликлиники и детсада в поселке ТЭЦ?— поинтересовался Нил Спиридонович.— Мы с вами ведь договорились, что снимем их временно, для подкрепления Рощинского.
Председатель совнархоза встал, тяжело опираясь ладонями о стол, и сказал твердо, резковато:
— Некоторые товарищи под благовидным предлогом борьбы с местническими тенденциями начали уклоняться от кое-каких забот. Должен предупредить управляющих трестами: за поликлиники, детские ясли, столовые, школы мы будем взыскивать той же мерой, что и за прокатный цех, горнообогатительный комбинат или завод синтезспирта. Совет народного хозяйства найдет в себе силы, чтобы приструнить виновных... Продолжайте, товарищ Речка...
— У меня все,— Егор Егорович торопливо сложил свои записки и сел рядом с Лобовым.
На следующий день рано утром председатель совнархоза выехал в Рощинское, поручив Леониду Матвеевичу закончить «дипломатические переговоры» с начальниками субподрядных организаций. Они простились сухо. «Кажется, довел я старика до белого каления... Впрочем, это к лучшему»,— подумал Леонид Матвеевич, провожая взглядом сверкающую «Волгу», быстро набиравшую скорость.
27
Нил Спиридонович опустил боковое стекло и, облокотившись на борт машины, бесцельно рассматривал степь. После раскаленного города металлургов легко дышится в степи, обдуваемой свежим ветром. И думается легко. Благо, никто не досаждает: толстяк Речка, пользуясь случаем, сладко задремал на заднем сиденье автомобиля.
Пошел третий год, как Пил Спиридонович работает в Южноуральске... Когда он вернулся из ЦК с новым назначением, то сказал жене, сговорчивой Александре Николаевне: «Поеду, Сашенька, поразомнусь напоследок. А ты с ребятками побудь в Москве, не привыкать нам расставаться». Верно, из тридцати с лишним лет добрую треть они прожили врозь: молодость Рудакова прошла в скитаниях по стране. Это уже в среднем возрасте он безо всякого энтузиазма заступил на пост наркома, заделался москвичом. Постепенно обжился в столице, обзавелся дачей, на которой и бывал-то всего несколько дней в году. И вот снова в путь-дорогу, как в былые времена довоенных пятилеток. Ну стоит ли в таком случае ломать этот самый быт, когда идет полным ходом шестой десяток лет? Сын женился, дочь вышла замуж, но никто не покинул отцовского гнезда, всех — и невестку и зятя — приютила Александра Николаевна. Она будто догадывалась, что придется еще пожить одной, пока ее Нил отработает свой полный срок. Но случилось так, что именно на шестом десятке лет, в самую зрелую пору строгая жизнь стала выставлять ему одну за другой посредственные отметки. Вчера на совещании пришлось покаяться в одном грехе,— подтолкнул Лобов, и подтолкнул довольно грубо. Есть и другой грех: до сих пор не отучил этих «королей» — никелевого и нефтяного — от звонков в Москву. Привязались к прямому проводу, не считаются с совнархозом. Если Речка взялся теоретизировать, то эти наместники бывших министерств ловко маневрируют на флангах. Надо бы приструнить их, товарищ Рудаков. Пожалуй, найдется и еще один грешок: ведь не секрет, что москвичи, кроме Лобова и кое-кого из второстепенных работников, ,не спешат с переездом в степной, пыльный Южноуральск. А он, добрый дядя Нил, все либеральничает. Пожурит да позабудет. Какого-нибудь стоющего секретаря райкома то и дело перебрасывают из села в село, и он — руки по швам перед партией. Почему же бывшего начальника главка не поставить по команде «смирно»? Не встанет — выгнать, заменить дельным инженером из Ярска или Ново-Стальска. Но для личного примера, как говорится, чтоб не кивали на председателя, все-таки придется всерьез обосноваться в Южноуральске. Сашенька и не держится за Са-дово-Кудринскую, это он держит ее там. Получается, во всех грехах тяжких виноват он сам, зачем же срывать зло на работяге Речке...
Последняя повесть недавно ушедшего из жизни известного уральского прозаика рассказывает о завершающих днях и часах одного из крупнейших сражений Великой Отечественной войны — Ясско-Кишиневской битвы.Издается к 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе живут и работают наши современники, люди разного возраста, самых разных сфер деятельности (строители, партийные работники, творческая интеллигенция), сплоченные общностью задач и цели — дальнейшим совершенствованием советской действительности.
Роман Бориса Бурлака «Левый фланг» посвящен освободительному походу Советской Армии в страны Дунайского бассейна. В нем рассказывается о последних месяцах войны с фашизмом, о советских воинах, верных своему интернациональному долгу.Повествование доведено почти до дня победы, когда войска южных фронтов героически штурмовали Вену.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Борис Бурлак — известный уральский писатель (1913—1983), автор романов «Рижский бастион», «Седьмой переход», «Граненое время», «Седая юность», «Левый фланг», «Возраст земли», «Реки не умирают», «Смена караулов». Биографическое повествование «Жгучие зарницы» — последнее его произведение. Оно печаталось лишь журнально.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Где-то возле Гринвича. Рассказ написан в начале 1963 года. Впервые напечатан в альманахе «На Севере Дальнем» (Магадан, 1963, вып. 1). Включен в книги «Зажгите костры в океане» (Ма¬гадан, 1964), «Чудаки живут на востоке» («Молодая гвардия», 1965), «Весенняя охота на гусей» (Новосибирск, 1968). В июне 1963 года в письме к сестре О. Куваев сообщил: «Написал два рассказа («Где-то возле Гринвича» и «Чуть-чуть невеселый рас¬сказ». – Г. К.), один отправил в печать… Хочу найти какую-то сдержанную форму без всяких словесных выкрутасов, но в то же время свободную и емкую.
Герои произведений Гусейна Аббасзаде — бывшие фронтовики, ученые, студенты, жители села — это живые образы наших современников со всеми своими радостями, огорчениями, переживаниями.В центре внимания автора — нравственное содержание духовного мира советского человека, мера его ответственности перед временем, обществом и своей совестью.