Седьмой ключ - [16]

— Что плохо? — переспросил Сергей.

— Не знаю, — чуть не плача, повторила Вероника. — Просто плохо. Было что-то… и есть.

— Ну, не будем, не будем об этом. Действительно, очень жарко. Я тебе шляпку из города привезу, — успокаивала ее Вера.

Манюня тоже примолкла. От ее былого веселья не осталось следа.

Они заторопились к рынку, словно надеясь, что привычная суета, покупки, говор и смех местных жителей прогонят призрак внезапной тревоги.

Но странное чувство вдруг охватило Веру. Ей показалось, что за ними следят. Осмотрелась по сторонам — редкие прохожие, велосипедисты, в окнах приземистых домиков горшки цветущей герани, примул и цикламенов. Ничего необычного. И все же…

Она поглядела на Сергея, шедшего впереди. Он в тот же миг оглянулся, приостановился, чтобы они поравнялись… И без слов, едва посмотрев друг другу в глаза, они поняли, что думают об одном. Он быстро и крепко пожал ее руку и кивнул, указывая на девчонок: мол, надо бы их отвлечь.

— Сейчас чего-нибудь вкусненького прикупим! — преувеличенно бодрым голосом сказал Сережа. — Лично я ничего не имею против омара, устриц, форели в сметане и бутылки холодненького Шабли!

— Папочка, придется тебе удовольствоваться куриными окорочками, селедкой и макаронами с сыром, — отозвалась Манюня. — И вправду очень есть захотелось! — она уже начала оживать.

— Дети мои, селедка — это же царская еда! Ничего нет лучше хорошей селедочки в масле и разварной картошки с укропом. Мы у цели. Готовсь! На-а-летай! — скомандовал он.

Они уже подошли к торговым рядам, где возле груды пустых ящиков за столиком с весами стояли командирши местного базарного царства — девицы с ярко накрашенными губами и густо подведенными глазами.

Пересуды, базарные склоки, крик, суета… Пока Вера с Сережей занимались покупками, девочки отошли к лотку с мороженым. Перед ним толпилась стайка местных мальчишек.

— Ветка, погляди мальчик странный какой! — Манюня толкнула подругу в бок.

— Где?

— Да, вон тот очкарик у фургона с хлебом. Да, левей, левей…

Тут и Ветка заметила подростка лет четырнадцати, худющего, бледного, с темными слегка вьющимися на лбу волосами. Он с растерянным видом озирался по сторонам и, явно нервничая, торопясь, переходил от одной очереди к другой — видно, искал кого-то. Даже с близкого расстояния они заметили, как ярко блестят у него под очками глаза.

— Давай к нему подойдем!

— И что дальше? Зачем? — Веронике явно сейчас не хотелось ни с кем общаться.

— Да ничего! Просто так.

Странный парень сам стал к ним приближаться. Он метался по площади, потерянно озираясь. Руки его, нервные, длинные, постоянно были в движении — то потирали лоб, то судорожно прятались в карманы широких джинсов, то сцеплялись, стискивая тонкие пальцы.

— Слушай, с ним что-то случилось! — заявила с уверенностью Манюня и решительно направилась к парню.

Ветка, наконец-то отвлекшись от своих сумрачных мыслей, словно очнулась, и, поглядев внимательно в лицо парня, чуть не вприпрыжку бросилась за Манюней.

— Ты извини, — начала Маша, — с тобой все в порядке?

Подоспевшая Ветка начала с того, что поздоровалась, а потом назвалась:

— Меня зовут Вероника. А это Маша. Ты не думай, мы не любопытные, просто… у тебя вид такой.

— Да? Смешной, да?

— Да нет, не смешной, а…

— Я кажется, потерялся. Я тут был с мамой, она совсем недавно вот здесь стояла, а потом пропала куда-то. Тут толпа…

— Да, немудрено потеряться.

— Меня зовут Алексей. Алеша, — он покраснел, — странно, да? Среди белого дня… — и рассеянно улыбнулся, отводя взгляд.

— Мама! — Ветка уже бежала к матери. — Тут один… он потерялся.

Скоро все четверо окружили Алешу, который в страшном смущении от повышенного внимания к своей особе рассказал, что живет он на даче с мамой и бабушкой, в каком конкретно поселке их дача не знает, но номер участка помнит — двадцатый.

— И давно ты тут стоишь? — спросил Сергей Алексеевич.

— Да, наверное, уже почти час, — со страдальческим видом ответил Алеша.

— Не горюй, мы эту беду поправим. Все за мной, к нам на дачу! — скомандовал Сергей. — Там разберемся. Пообедаем, отдохнем и проверим все двадцатые участки в дачном поселке. По-моему, там три садовых товарищества: «Мир», «Труд» и «Дружба». И у всех своя нумерация.

— Папа, а мы в каком? — спросила Манюня.

— Мы в «Дружбе». Вперед, друзья, мы должны отметить приобретение таких волшебных вещей, как таз и ведро! — и он торжественно потряс в воздухе только что купленной бутылкой вина «Изабелла».

— А веник? Ты про веник забыл, — улыбаясь, напомнила Маша.

— Как можно забыть про веник! Это дело особое. По случаю покупки веника все получают вот это! — и он продемонстрировал благодарным зрителям большой торт, перевязанный белой бечевкой, который покоился на дне целлофанового пакета.

— Знаете… — мялся Алеша, — мне как-то неудобно.

— Никаких разговоров, — отрезал Сергей, — со всяким бывает. Не торчать же тебе здесь целый день.

Когда теперь уже впятером они вновь подошли к мосту через речку, их внимание привлекла довольно странная женщина в длинной до полу темно-синей юбке и в платке, плотно обязанном вокруг головы по самые брови, несмотря на жару. Она стояла, облокотись на перила, и смотрела на воду. Едва заметная улыбка тронула ее губы, когда вся компания поравнялась с ней.