Седьмая. Ливень юмора для тех, кто в дефиците позитива - [39]
– Я больше не могу, – пояснил Влад.
Ира молчала. Влад решил конкретизировать:
– Я больше не могу так.
Ира молчала.
– Вот Лидочка говорит…
– Мне про Лидочку неинтересно, – оборвала его Ира.
Лидочка – это сестра Влада. Одинокая многодетная мать, которая нарожала Владу племянников. А Ира – нет.
Не получилось нарожать.
Может, и хорошо, что не получилось – сейчас было бы еще страшнее.
А может, и плохо: нарожала бы – Влад бы не ушел.
Хотя, говорят, что уходят не от детей, а от женщины. С детьми или без, Ира – это Ира. А Лариса – это Лариса.
Лариса – это бывшая жена начальника у Влада на работе. Она работала в их компании, и о ней Влад всегда рассказывал с придыханием. Она всегда с мужем, во всех его начинаниях, куда он – туда и она.
– Она даже готовить не умеет, – с восторгом рассказывал Влад, будто что-то не уметь – это бонус.
Ира готовила прекрасно, часто баловала мужа сложными блюдами. Но Влад всегда ел рассеянно.
– Вкусно? – спрашивала Ира.
– Вкусно, – соглашался Влад.
Без вопроса с ее стороны он никогда не хвалил ее блюд. Будто ему было все равно: лазанья или бутерброд.
А потом начальник развелся со своей женой. Лариса продолжала работать в компании, но уже в статусе свободной женщины.
И Влад вдруг стал наряжаться, носить костюмы, менять галстуки, а однажды они целое воскресенье потратили на выбор клубного пиджака со вставками на локтях… Влад на глазах становился модником.
– Ты от меня уходишь? Или к кому-то? – спросила Ира, будто это имело значение.
– Я детей хочу, – ответил Влад.
Ясно. От нее уходит.
Ира боролась за возможность родить ребенка семь лет.
Однажды они с Владом на отдыхе взяли напрокат велосипеды и поехали по набережной. Уехали далеко, и там, далеко, на горе, у Иры сломался ее велик. Цепь сорвало, и что-то еще с колесом.
Влад пытался починить, у него не получалось, он нервничал, психовал.
В итоге они постучали в чужой дом, и велосипед Ире чинил какой-то чужой человек. А Влад все это время нервничал, смотрел на часы, бурчал, что время аренды выходит и как бы с них не взяли штраф за опоздание.
Ире было тоскливо от того, что ее проблему решает чужой человек, а ее человек – только наводит панику. Наверное, уже тогда можно было понять, что это – не ее человек…
Ира семь лет боролась. С собственным организмом, в котором в программе деторождения сорвало генетическую «цепь» и что-то еще.
И пока она с врачами мучительно чинила организм, пила гормоны, колола препараты, решала проблему, «ее человек» нервничал, что время идет, а детей все нет.
ОН НЕ ДЕРЖАЛ ЕЕ ЗА РУКИ, НЕ СПАСАЛ, КОГДА ОНА ОТ ГОРМОНОВ ТО ВПАДАЛА В СОНЛИВОСТЬ, ТО В ПЛАКСИВОСТЬ, НЕ УТЕШАЛ, КОГДА ОНА НАДЕЯЛАСЬ НА СЧАСТЬЕ, А ТЕСТ ПОКАЗЫВАЛ ОДНУ ПОЛОСКУ. ВЛАД БУДТО ПРОСТО СМОТРЕЛ НА ЧАСЫ И УТОЧНЯЛ: «НУ СКОРО ТАМ?»
– Ну и помимо детей… Иногда мне кажется, что кроме борщей твоих тебе ничего и не интересно, – добавил Влад.
Ясно. Все-таки к Ларисе.
Ира молчала. А что тут сказать? Поздно адвокатировать прошлое…
– Ты холодная. Ты только в работе вся такая живая, любимица всеобщая, а со мной… Ты постоянно ездишь в свои командировки. Откуда я знаю, с кем ты там… – продолжал Влад.
Ира вздохнула. Как-то раз она пожаловалась лучшей подруге на безосновательную ревность Влада. Вот на пустом месте ревнует! Ни малейшего повода!
И подруга ответила:
– Твоя проблема в том, что ты слишком хорошая. Ты хороший человек, хороший сотрудник, хорошая жена, дочь, хорошая подруга… Знаешь, как сложно жить с хорошим человеком, на фоне которого ты всегда… ну, хуже, что ли? Влад и завидует немного, и ревнует, это же неизбежно! Зависть ведет к тому, что он радуется любому твоему промаху, который фактически уравнивает вас в вашем семейном партнерстве. Ты вот бесплодна, а он будто рад: хоть тут ты неидеальна! Он знает, какая ты умница. И он знает, что это знают другие. Когда он упрекает тебя в изменах или в пылу ссоры говорит, что ты ужасный человек, он это делает от бессилия. Он зависим от тебя, он знает, что все лучшее в его жизни – это ты, ему страшно потерять тебя…
Тогда эти слова помогли Ире понять чувства Влада и не обижаться на его злость и агрессию. А теперь… Теперь, выходит, это все было ошибкой. Боится потерять.
Где ж боится? Вон, чемоданы собрал…
Потом он ушел.
Ира плохо помнила, как закончился тот день. Слезы свои помнила. Растаявшее сливочное масло в сумке, запачкавшее остальные продукты. Лучшую подругу, приехавшую спасать. То, как она сказала фразу:
– Увела Лариска…
Ира даже протрезвела на этом слове.
«Увела…»
Как-то раз они с Владом ехали на дачу, остановились на минутку по надобности. Пока Влад бегал в лесок, Ира взяла фотоапрарат и пошла на поле сфотографировать коров.
Коровы дружелюбно подставляли головы для фото, смешно жевали траву на камеру. Особенно умилительно вел себя маленький бычок, прямо позировал, ластился.
Потом Иру позвал Влад, и она пошла к машине. А бычок пошел за ней. Она села в машину, а бычок с укором смотрел на нее через окно: мол, бросаешь, что ли? Они медленно поехали, а бычок побежал за ними.
– А если он убежит и потеряется? – испугалась Ира.
– А что ты предлагаешь? Открыть заднюю дверь и посадить его? Угнать бычка? – смеялся Влад.
