Огромные големы стояли на страже замка, но беспрепятственно пропустили суку с девочкой. Коричневый Адепт оказался ворчливым стариком с седеющей бородой.
— Я ведь никогда не имел дела с детьми! — запротестовал он.
Коричневая, увидев, что он работает с деревом, успокоилась.
— Я могу готовить себе сама, если здесь есть пища, — сказала она. — И не буду тебе обузой, честно-честно, если только позволишь играть с твоими деревянными куклами.
С деревянными куклами? Уродливые големы напугали бы любого ребёнка. Коричневый Адепт погрузился в размышления. Возможно, нет ничего такого в том, чтобы позволить ей остаться на несколько дней.
Так зародилась их дружба, которая быстро переросла в ученичество. Коричневый Адепт распознал в девочке талант магической работы по дереву. У него не было семьи, и некому было занять его место в случае гибели. Ранее старик полагал, что Обитель после его смерти просто растает; теперь же видел, что замок может простоять ещё много лет. Он показал девочке, как вырезать големов и скреплять части их тел, чтобы те двигались без риска развалиться. Показал, как обучить их искать нужные породы деревьев. Живые они не брали, только свежеповаленные грозой, чтобы дерево не успело прогнить.
Вскоре девочка смастерила ещё одну деревянную собачку — но не из сучковатой ветки, а из соединённых вместе брусочков, с крепкими лапами и прочным телом. Адепт научил её дрессировать животных, чтобы без команды они никого не кусали. Что касалось её куклы — она послужила доказательством дара Коричневой. Адепту потребовались годы, чтобы его големы овладели речью, девочка убедила своё творение заговорить с первой же попытки.
Целый год она жила, как в сказке. Однако её учитель продолжал дряхлеть. Какое-то время он поддерживал здоровье с помощью амулетов, выменянных у Красного Адепта, но даже они не могли продлять жизнь вечно.
— Я умираю, — сказал он своей воспитаннице. — Теперь ты станешь Коричневым Адептом. Не позволяй остальным узнать о моей кончине, пока не вырастешь и не обретёшь полную силу, иначе они наверняка попытаются уничтожить эти владения. Слабость предаст тебя.
— Но я не готова! — со слезами возразила она. — Ты должен пожить ещё, дедушка Коричневый! — Так она его теперь называла, поскольку тот заменил ей семью.
— Увы, не могу, — вздохнул старик. — Но должен тебе сказать: проведённый рядом с тобой год стал для меня самым счастливым. Я не чувствовал себя одиноким, за и что и благодарю тебя, прелестное дитя.
— Ты тоже хорошо ко мне относился! — отозвалась она. — Никогда не бил меня, не морил голодом и не делал со мной то, что деревенские мальчишки.
— Если бы я знал о том, что с тобой вытворяли, послал бы големов в деревню, дабы наказать сих злодеев, — его лицо страдальчески исказилось.
— Дедушка Коричневый, молю тебя, не покидай меня!
Он сжал её маленькую, но твёрдую ручку в своей морщинистой руке.
— Выбирать не мне, милая. — И умер.
Девочка расплакалась. Затем велела большому голему унести его и похоронить в саду. Так она получила статус Адепта — и невыносимое одиночество впридачу; по наследству.
Да, у неё по-прежнему были куколка, пёсик и големы, но все они были неживыми. Коричневая не осмеливалась ничего говорить из страха, что остальные адепты прознают о смерти её покровителя и убьют её. Она не поведала своей печали даже друзьям-оборотням, притворяясь, будто выполняет поручения хозяина, который занимается изготовлением большего числа големов. Девочка справлялась, но чувствовала себя несчастной.
Так продолжалось ещё год. Она совершенствовалась в умении вырезать големов и обучать их, но тосковала по чему-то большему. Ей не хватало живого общения, но даже когда приходилось беседовать с настоящими людьми, обменивая големов на еду и другие полезные вещи (от имени Коричневого Адепта), не открывала душу. Она не осмеливалась.
Затем в её владения заглянул Голубой Адепт. Сперва девочка испугалась и попробовала его прогнать, однако тот уничтожил её защиту своей магией, и ей пришлось сдаться на милость победителя. Он оказался хорошим человеком и стал помогать новенькой, хотя вторгся в её замок, ожидая найти врага, поскольку одного из големов уподобили ему и послали занять его место. Мужчина очень малого роста, он называл себя Стайлом и был ещё более свежеиспечённым Адептом, нежели она. Явился он в компании маленького единорога — раньше Коричневой никогда не доводилось видеть их столь близко, и кобылица тоже обладала добрым нравом. Её рог звучал гармоникой, а музыка была чудесна.
— Так началась наша дружба, Нейса, — улыбнулась Коричневая. — Тридцать лет назад. Она много для меня значила.
Щипавшая травку Нейса выдула нотку подтверждения. Она тоже помнила их первую встречу, хотя никогда не смотрела на неё глазами Коричневой.
— Тогда мне едва исполнилось десять, но внезапно я познала любовь, — продолжала та. — Я полюбила Адепта Стайла, но держала это в тайне, зная, что она вызовет лишь смех. У него была Голубая Леди.
— Я тоже его любила, — призналась Нейса на языке рога. — А я — животное.
— Дитя и животное… как мы могли с ней соперничать? — риторически спросила Коричневая, и кобыла согласилась.
