Счастливый исход - [36]

— Ну, я вижу, ты опять взялась за свое, — с негодованием сказал Чарльз. — Ты всегда была страшно упрямой, и думаю, что надо наконец дать тебе возможность самой набить себе шишки.

Они вернулись в уютную маленькую гостиную, и Аманда приготовила чай, жалея, что не сможет отблагодарить Чарльза за то, что он был так терпелив с ней. Пока он не приехал, Аманда думала, что сможет доверительно поговорить с ним. Ей хотелось узнать у него, что ждут мужчины от женщин, но, побыв с ним полчаса, она поняла, что лучше не делать этого. Чарльз, внешне такой процветающий и вместе с тем удрученный, что его собственные сердечные дела находятся в полном расстройстве, конечно, не смог бы понять их непростые отношения со Стивеном, столь не похожие на те отношения, которые, по мнению Чарльза, должны были складываться между мужчиной и женщиной.

— Дорогой Чарльз! — рассеянно сказала Аманда, когда он закончил свою весьма милую, с его точки зрения, лекцию о том, что ее нынешний образ жизни совершенно немыслим и его надо изменить.

— А часто ли ты встречаешься с той очаровательной женщиной? — спросил Чарльз, тактично меняя тему разговора, но в ответ получил только хмурый взгляд Аманды.

— Ты, очевидно, имеешь в виду Мариголд Лич? — произнесла Аманда, по его мнению, слишком холодно.

— Да, я нахожу, что она просто очаровательна и что тебе нужна именно такая подруга.

— У нас с Мариголд редко в чем сходятся взгляды, — ответила она и увидела, что Чарльз разочарован.

— Неужели? Очень жаль. Ты, кажется, говорила мне, что она очень привязана к твоему занудному домовладельцу?

— Да, говорила, и она действительно к нему привязана. А он, да будет тебе известно, считает, что у нее очень развито чувство женской гордости. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Чарльз нахмурился, понимая, что за легкомысленными словами Аманды скрывается какой-то глубокий смысл, который он не мог уловить.

— Похоже, — сказал он нудным тоном, — что твой мистер Спенсер кое в чем все-таки разбирается, хотя я и не думал, что он на это способен. В нем есть что-то хорошее, раз он нравится миссис Лич.

— Так я и думала, — сказала Аманда и закурила еще одну сигарету. — Чувство гордости… маленький рост… жемчужные серьги и бусы… словом, полный набор того, что нужно, правда?

— Моя дорогая Аманда! — сказал Чарльз, чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но мне кажется, что миссис Лич — это образец женского обаяния, который вселяет надежду, что не все еще потеряно, несмотря на то что многое оказалось выброшенным за борт.

— Интересно, что же, по-твоему, было выброшено за борт?

— Ну, наверное, женственность, чувство собственного достоинства или женская гордость, о которой ты говорила. Ко всем этим понятиям сейчас относятся с пренебрежением.

— Дорогой Чарльз! — сказала Аманда, и он уловил в ее голосе насмешливые нотки. — А я и не знала, что ты такой старомодный. Неудивительно, что твои подружки всегда тебя бросают!

Аманда сидела, откинувшись на спинку стула, и беззаботно курила свою противную сигарету, ее хвост раскачивался у нее за спиной, а глаза сверкали от радости. В эту минуту, совершенно неожиданно для Чарльза, она показалась ему такой желанной, что на какое-то мгновение его охватило желание схватить ее, встряхнуть и сказать ей, что он никогда не принимал всерьез своих так называемых подружек.

— Ну, я думаю, мне пора идти, — сказал он, торопливо поднимаясь. — Что ты делаешь на Рождество, Аманда?

Рождество… Да, ведь уже декабрь, подумала она, и перед ее внутренним взором сразу же возникла елка, ярко освещенная огнями, венки и снег, горячий пунш и орехи, яркие сливовые пудинги и маленькие смешные подарки, завернутые в цветную бумагу и спрятанные в разных местах по всему дому.

Она приготовит индейку, сладкий пирог и замечательный торт с мороженым, а Стивен войдет в ее новую гостиную, держа в руках большое святочное полено, и затопит камин. Но видение тут же исчезло. К Рождеству между кухнями вырастет стена, и Стивен, наверное, захочет встретить праздник, уединившись на своей половине, или будет приглашен к Мариголд на обильный, элегантно сервированный праздничный ужин.

— Я буду отмечать Рождество здесь, разумеется, — удрученно ответила Аманда.

— Что, одна?

— Да, одна, и в этом нет ничего страшного.

— Но этого нельзя допустить, дорогая, — заявил Чарльз. — Давай пойдем к Маршаллам. Они будут очень рады тебя видеть.

— Не сомневаюсь, — ответила она, задирая подбородок. — Но мне всегда хотелось встретить Рождество в своем собственном доме, а это мой первый дом, и я не хочу упустить этот шанс.

— Даже если ты останешься одна?

— Даже если останусь одна, — ответила Аманда, но Чарльзу показалось, что ее голос слегка дрогнул.

— Ну хорошо, когда передумаешь, позвони мне, — сказал он, и по выражению его лица она поняла, что он убежден, что так и будет.

Когда Чарльз уехал, Аманде стало вдруг страшно одиноко, а подумав о приближающемся Рождестве, она расстроилась еще больше. Как хорошо было бы изобретать всякие смешные сюрпризы для Стивена, готовить праздничное угощение, украшать дом и сидеть с ним у огня, щелкая орешки и ведя доверительные беседы. Но у Стивена, по-видимому, не было никакого желания вести с ней такие беседы: после их разговора у костра в тот день он ни разу не зашел к ней на кухню, более того, когда она готовила себе ужин, он вообще удалялся к себе появлялся на своей кухне только тогда, когда Аманда заканчивала ужинать.