Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний - [50]
– Переключаю вас на службу контроля качества.
– Не надо переключать меня на службу контроля качества! Можно переключить меня на автоперевозчика, чтобы он мог мне попробовать внятно объяснить, какого лешего я жду его полчаса на улице?!
– Переключаю вас на службу контроля качества.
– Не!.. Алло. Да. Да, у меня есть претензия. Я тут стою полчаса на улице и жду свое такси. Что значит – люди и дольше ждали?! Что значит отменять заказ?! Я зачем стояла полчаса на улице? Зачем мне назначать другой?! Алло? Алло?!
Двери бара так устроены, что сначала нужно получить между лопатками, а потом по заднице – только тогда сделка считается совершенной и жерло магического входа разверзнуто. «Жаба в платье на скамейке», – горько ухмыляется про себя Катерина, протискиваясь к барной стойке через толпу юных – «господи, они кто вообще?.. миллениалы?.. хипстеры?.. как это сейчас называется?..», – сквозя аккуратно между столиками, засаженными девицами в баленсиагах и поясных сумках из секондов одновременно. «Кать, ты старая. Старая для всего этого дерьма», – вскидывает она три пальца в воздух так, чтобы бармен наверняка увидел, ввинчивается на свободный стул и выдыхает из себя весь огромный прошедший день:
– Три шота «Форрест Гамп», пожалуйста.
– Пожалуйста!.. – кричит над головами бармен, одной рукой выметывая здоровенный деревянный поднос с гранеными стаканами, наполненными чем-то разноцветным, прямо в руки официантке, другой рукой доставая с полки из-за спины бутыль водки с дозатором.
В вотсапе ничего нового, те же, там же.
«Ты была великолепна, обязательно поработаем» – прошедшие в молоко кинопробы.
«Не перезвонил» – бывшая одноклассница и очередная повесть о мудаке.
«А знаеш што я вот не знаю» – неочевидный гений, обидная интрижка с алкоголем.
«Давай улетим» – а давай, плевать, кто ты, незнакомец.
«Вы пропустили маникюр» – если бы мне платили за каждый.
С правой стороны квадратной барной стойки женщина с выпученными глазами в съехавшей на них шапке орет в телефон так, что из чашки, стоящей перед ней на стойке, вздымается в воздух капучино: «Не надо!.. Не надо переводить меня на отдел качества!.. Я могу просто получить свое такси и уехать на нем домой?» «Бедняга, – думает Катерина, заправляя за ухо прядь кудрей. – Поставила бы ты себе приложение». И закидывает в себя первый шот.
«Беги, Форрест. Беги».
С левой стороны барной стойки совершенно неожиданная для этого места экспозиция парней: практически одинаковой внешности четверо здоровенных златовласых двухметровых красавцев в дорогих костюмах тихими голосами что-то обсуждают, уважительно склоняя друг к другу головы. Один из них делает рукой какие-то непонятные знаки в воздухе, словно перебирая пальцами струны или рисуя наивные наскальные картинки древних людей в пещерах, потом смотрит прямо на Катерину и улыбается. От неожиданности она судорожно закидывает в себя второй шот. Она совершенно ошарашена всем этим – их несоответствием этому месту, красотой и особенно тем, что этот мужик – красивее всех. Неприлично, неуместно, безбожно красив, как древний бог. Недостижимее всех недостижимых. И все еще улыбается.
Женщина с правой стороны стойки тем временем хватает сумку и выбегает из бара, шарахнув дверью.
Бармен приносит шоты.
– Езжай, Игорек, я немного разомнусь.
– Мнэ-э-э…
– Езжай, сказал.
– Иван Витольдович, я не думаю…
– Я тебе зарплату плачу, чтобы ты думал за рулем и на дороге, а не принимал взвешенные решения за руководство.
– Райончик так себе.
– Это я и без тебя знаю, однако десантура не пропадает, даже если ест много и форма давно потеряна. Езжай. Что тут со мной случится может?.. Через час заберешь на том же месте.
Он выходит из машины, и лаковые ботинки немедленно утопают в грязном месиве снега и реагентов. Игорек слегка притормаживает, а потом неуверенно газует с места, сначала медленно, потом немного быстрее, пока не скрывается за поворотом на проспект. «Сейчас запаркуется и встанет, будет стоять и волноваться, как полкан сторожевой», – тоскливо думает Иван Витольдович, обводя глазами площадь у метро. Не хочется обижать Игорька, он парень правильный, хоть и дурак, однако степень накопленной усталости уже такова, что остаться одному хотя бы ненадолго – базовая человеческая потребность организма, как есть, спать и справлять нужду. Одному во всем вот этом натуральном, настоящем, гнилом, мелком и крупном человеческом. Вернуться хотя бы ненадолго к тому кристальному состоянию после дембеля, когда непонятно было вообще, что будет дальше, по какой траектории пойдет кривая, и от этого каждый день становился таким единственным, что не рассказать. Как колодезная вода. Горючая, ледяная, мелкими глотками выпиваемая в кромешной жаре, в которой пока еще неясны обстоятельства – будет ли гроза через пять минут и сдерут ли потоки дождя кожу с тебя до скелета или так все и останется навсегда – брошенная тельняшка посреди раскаленного поля, желтая выцветшая трава до горизонта, истерический стрекот цикад и далекие грязноватые квадратики панельных домов поселка.
С девяностых он не видел этого всего – палаток, обступивших мрачный серый шар станции, похожей на раздутого от крови клопа, в пасть которого стекаются потоки одинаковых людей, столов с китайскими трусами, носками, шаверменными, из которых, словно из шалманов юности, несутся хиты Александра Серова, растопыренные руки каких-то удивительных типов даже не из девяностых – из восьмидесятых годов, в которых желтыми веерами торчат билеты Гослото. «Ничего себе, – подумал Иван Витольдович, – это что за дыра времени вообще? Словно какой-то роман Стругацких». Он сразу почувствовал на себе плотное пальто коллективного внимания – душное, тяжкое, как бабушкин дырявый ватник. Бабушка этот ватник носила и в пир, и в мир, и в добрые люди, и коров доить, и огород копать, и в магазине сплетничать – с тех пор, как приехала в нем из лагеря. Дырявый ватник, истертая справка об освобождении, узелок и две пустые бутылки мутного зеленого стекла, непонятно для чего предназначенные, – вот и все, что у нее с собой было. Ватник этот мать однажды, давясь слезами, никому не говоря, вывезла на багажнике велосипеда на край поселка и там кинула в лесополосе. Бабушка легла на пол в кухне и молчала сутки, пока мать не призналась, встала ночью, когда все уснули, взяла фонарь и так же молча ушла пешком туда, в лесополосу. Вернулась обратно с ватником, который потом так и провисел на гвозде в сенях до самой ее смерти – невыносимо грязный, тяжелый и нелепый, как покойник, которого почему-то все не похоронят.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Неизвестные подробности о молодом Ландау, о предвоенной Европе, о том, как начиналась атомная бомба, о будничной жизни в Лос-Аламосе, о великих физиках XX века – все это читатель найдет в «Рукописи». Душа и сердце «джаз-банда» Ландау, Евгения Каннегисер (1908–1986) – Женя в 1931 году вышла замуж за немецкого физика Рудольфа Пайерлса (1907–1995), которому была суждена особая роль в мировой истории. Именно Пайерлс и Отто Фриш написали и отправили Черчиллю в марте 1940 года знаменитый Меморандум о возможности супербомбы, который и запустил англо-американскую атомную программу.
Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.