Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний - [48]
К осени воздух становится печальным, а небо – ярко-синим, на его фоне багровеет рябина и красные листья черемухи. Дачники уезжают, и на их опустевшей половине дедушка расстилает на полу газеты и раскладывает жесткие антоновские яблоки и маленькие зеленые помидорчики – дозревать. Там, у дачников, в двери цветные стеклышки, и если посмотреть сквозь них, то комната с пустыми кроватями оказывается то синей, то красной, то желтой.
Потом, когда я стала подростком, простое счастье жить меня покинуло. Стало сложно, неясно, мучительно. Надо было вступать в отношения, тереться об людей, думать о том, как ты выглядишь, как к тебе относятся, сравнивать и соответствовать, оценивать и предлагать свои варианты. Зависеть от чужих мнений, настроений, желаний. Мир оказался населен другими, которые обрели облик, характер, речь. Я плохо понимала, чего они на самом деле хотят и как им надо соответствовать. Меня, дачного робинзона, избалованного ясностью окружающего мира, погрузили в социальные сети, сплетенные из обязательств и достижений.
Я по-прежнему ездила на дачу, полюбила осень, пустоту дачного поселка, тишину пустого дома, заколоченные окна, запах гниющих яблок из сада. Мне там никто не мешал мечтать о мире, который я сама конструировала из обрывков прочитанных книг, о воображаемых отношениях, где все однажды и навсегда определено и разлиновано. Полюбила загадывать желания, подводить итоги. Но все это не делало меня счастливой, я только мечтала о счастье как о перспективе, утратив возможность ощущать его непосредственно.
Мое детство было полно светом и цветом, на ощупь оно было упруго и шершаво, бархатисто и гладко, но главное вот что. Все, что я запомнила тогда, и сегодня делает меня счастливой. Когда я вижу летний закат и солнечные пятна на листьях, я сразу оказываюсь в двух временах и вижу тенистую тропинку к сараям и туалету (дедушка говорил «уборная»), вижу себя с разбитой, но уже подживающей, затянутой коричнево-зеленой корочкой коленкой. Я везу на поводу свой новый, первый двухколесный, велик с розовыми, выцветшими еще в магазине пластмассовыми ручками (его купили в Риге, с витрины, с трудом уговорив продавца, велосипеды – дефицит). А когда в ясный осенний день подует свежий ветер, мне вспоминается речка Клязьма, подернутая рябью, синий бидон с молоком, оттягивающий руку, золотые шары за деревенским забором по дороге в Горки. Далекие крики детей, играющих на пляже, и сейчас вызывают у меня минутное погружение в тот летний, пасмурный, но жаркий день, который я запомнила почему-то: мы пришли с реки, вешаем на веревку мокрые купальники, серая жара стоит над терраской, где накрыт обед.
Теперь там нет ни быков, ни коров, ни керосинок, ни старых заборов, заросших шиповником, белым и красным, ни травы с кузнечиками, ни стрекоз с тонкими зелеными и синими спинками. Мне кажется, мне досталось все это именно для того, чтобы сейчас вспоминать, и от простого перечисления получать невероятное, мало кому понятное удовольствие. Я знаю пять имен девочек, Оля – раз, Лена – два, мяч убежал, я знаю пять названий цветов, я знаю…
Этот мир так долго настаивался в ожидании меня и принял, впустил в свое нутро, напоил своим ароматом и амброзией ощущений, которые я буду помнить до самой своей смерти. Я думаю, что пока жив мой мозг, все это будет его наполнять счастьем, включая при первой возможности простой набор волшебных ассоциаций.
Достаточно тени, неясной, как проплывающая под мутной речной водой рыба, чтобы все вернулось, поддерживающей терапией наполнив тело: шум летнего дождя, утренний холодок вместе с горьким вкусом маленького, колючего огурца, только что снятого с грядки, запах прогретой на солнце вишни, колкие камни под босой ногой…
Андрей Бильжо. Кусочек солнца в грязной воде[21]
Есть такие слова, которые светятся неоновым светом изнутри. Как витрины. Они неестественно громко и не к месту хохочут и так же неестественно громко не к месту рыдают. Мы их употребляем часто. А вот явления, которые они обозначают, встречаются редко.
«Он гений!» – говорим мы, понимая, что это не совсем так. Или даже совсем не так.
«Какая трагедия!» – говорим мы, понимая: слава богу, это никакая не трагедия.
«Какое счастье!» – говорим мы, не понимая, что такое счастье.
Ну ладно, ладно… Я не знаю, что такое счастье. Нет, я догадываюсь, что это такое. Но со мной, кажется, счастье не случалось. Вот хорошо мне было. И даже очень, очень хорошо. Но так, чтобы прямо счастье – нет.
Чувство, похожее на счастье, я испытывал, когда успешно и с удовлетворением завершал какую-то работу. Неважно, большую или маленькую.
Хотел избежать одного слова, но не получается. Слово это – творчество. Чувство, похожее на счастье, у меня связано с творчеством.
Помню, проснулся я ночью и пошел в туалет по малой нужде. Справляю ее и думаю – отчего мне так хорошо на душе. И понимаю. А потому мне так хорошо, что вчера в газете напечатали мой рисунок. Впервые! Я запомнил это чувство. А значит, и правда было маленькое подобие счастья.
Хорошо, даже очень, очень хорошо бывает и без причины. Вот сидишь в Венеции на набережной, весной, на солнышке, и пьешь спритц с кампари, и тебе хорошо! Впрочем, я видел настоящее счастье со стороны. Это было накануне Международного женского дня 8 марта. Самое начало 90-х. Снег в Москве убирали плохо. Солнце хоть и деликатно, но уже брало свое и несколько часов в день грело спины и обнаженные головы москвичей и гостей столицы, несущих свои головные уборы в руках и подставляющих лучам солнца свои бледные лица. Весна. Настроение у всех приподнятое. Солнце подтапливало грязные сугробы, образовывались лужи. В некоторых местах лужи были огромных размеров. Не лужи – пруды. Моя жена родилась в городе Каргополе Архангельской губернии. Лужи в этих местах называли ляги. На местном русско-северном диалекте. Так вот, в городе Каргополе времен детства моей жены была лужа, которая никогда не высыхала. Не успевала. Она была огромная. Больше других ляг. И называлась эта лужа – веселяга. Вот такая огромная лужа-пруд, или веселяга, образовалась аккурат рядом с цветочным киоском. Таких киосков тогда в Москве было мало. Да и ассортимент цветов в них был довольно скудным.
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
О чем эта книга? Об американских панках и африканских нефтяниках. О любви и советском детстве. Какая может быть между всем этим связь? Спросите у Вадика Гольднера, и он ответит вам на смеси русского с английским и португальским. Герой нового романа Александра Стесина прожил несколько жизней: школьник-эмигрант, юный панк-хардкорщик, преуспевающий адвокат в Анголе… «Троя против всех» – это книга о том, как опыт прошлого неожиданно пробивается в наше настоящее. Рассказывая о взрослении героя на трёх континентах, автор по-своему обновляет классический жанр «роман воспитания».
При глубинном смысловом единстве проза Александра Солженицына (1918–2008) отличается удивительным поэтическим разнообразием. Это почувствовали в начале 1960-х годов читатели первых опубликованных рассказов нежданно явившегося великого, по-настоящему нового писателя: за «Одним днем Ивана Денисовича» последовали решительно несхожие с ним «Случай на станции Кочетовка» и «Матрёнин двор». Всякий раз новые художественные решения были явлены романом «В круге первом» и повестью «Раковый корпус», «крохотками» и «опытом художественного исследования» «Архипелаг ГУЛАГ».
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.