Счастье - [13]

Как неузнаваемо преобразился по сравнению с до военным временем родной поселок! И ей казалось, что она тоже причастна ко всему, что здесь произошло, что она тоже участвовала в послевоенном восстановлении поселка. И чувство гордости наполнило ее душу.

Да, здесь, с этими людьми, которые строили новый завод, предстоит ей начать новую жизнь. Она почувствовала прилив свежих сил. Теперь она уже нисколько не сомневалась в правильности своего решения вернуться домой.

Огибая выступы гор, автобус, петляя, спустился к набережной.

Сор Окчу вышла из автобуса и невольно направилась туда, где раньше стоял их дом. Но вместо дома ее взору предстали поросшие бурьяном развалины. Ни тщательно ухоженного приусадебного участка, ни площадки для стирки белья, ни тропинки, по которой отец по утрам отправлялся на работу. Теперь ей уж никогда не увидеть свою ласковую мать, когда-то радостно встречавшую дочь, возвращавшуюся из школы. И никогда ей не услышать голоса отца, порой с суровым видом журившего ее за невыполненные уроки. И как им теперь было бы больно видеть дочь-калеку.

Отогнав печальные мысли, Сор Окчу пошла к новым жилым домам. Она нашла дом Ди Рёнсока и вошла во двор; хозяин, сняв куртку, колол дрова.

— Дядюшка! — окликнула его Сор Окчу.

Мужчина прекратил работу.

— Да неужто Сор Окчу? — Он словно не верил своим глазам, глядя на подходившую к нему девушку в военной форме без погон и с рюкзаком за плечами. — Так и есть, Окчу. Слышь, Окчу приехала! — крикнул он жене, хлопотавшей на кухне.

Та выбежала во двор, как была, с мокрыми руками.

— Батюшки, и правда Окчу! — Не скрывая радости, Соннё вглядывалась в лицо девушки, словно желая убедиться, что это действительно была Сор Окчу. Она помогла девушке снять рюкзак и пригласила ее в дом.

Сор Окчу была очень тронута теплой встречей, которую оказали ей эти в общем-то чужие люди.

— Ну, что же ты стоишь, садись, — сказал Ди Рёнсок, оглядывая Сор Окчу сочувственным взглядом. — Трудно тебе, дочка, наверное, пришлось… а ногу так и не поправили. — Он с состраданием посмотрел на Сор Окчу и уже мысленно добавил: «Да и родителей еще потеряла».

— Ничего, дядюшка, — непринужденно, с улыбкой ответила девушка и смело села на стул, словно ей это не составляло никакого труда.

— Да… — вздохнул Ди Рёнсок. У него все же немного отлегло от сердца.

Тут в дом вошла их бывшая соседка.

— Что же это такое! Сор Окчу приехала, а они скрывают! — воскликнула женщина.

Затем из соседних домов пришли еще женщины, и скоро дом заполнился людьми. Видимо, ребятишки, игравшие во дворе, разнесли окрест весть о приезде Сор Окчу.

— Ой, как тебе идет военная форма! Кажется, и ростом ты стала выше! — слышалось отовсюду. Сор Окчу гладили, брали за руки, обнимали.

Девушка была довольна: земляки ее встретили сердечно, и она еще больше укрепилась в своем решении, что именно здесь, среди этих отзывчивых людей, она сможет заново построить свою жизнь.

Ди Рёнсок пригласил женщин сесть, чтобы можно было спокойно разговаривать. Все устроились вокруг Сор Окчу, заполнив собой просторную комнату. Ди Рёнсок по-отечески посматривал на Сор Окчу — этим он как бы говорил ей, что она разумно поступила, вернувшись в родные края.

— Правильно сделала, что приехала, твоих родителей все здесь уважали и до сих пор хранят память о них. Ты не должна отчаиваться, ведь жизнь не стоит на месте, все еще будет хорошо, — сказал он.

— Я знаю, дядюшка, поэтому и приехала.

У Сор Окчу было радостно на душе: она находилась среди добрых людей. Как ее тепло встретили! Теперь она уже не беспокоилась за свое будущее…

— И очень хорошо, что приехала. Да, слышал, ты храбро сражалась на фронте, — начал Ди Рёнсок разговор о другом.

— Кто вам это сказал? — Сор Окчу даже немного растерялась.

— В прошлом году осенью приезжал тут один демобилизованный офицер.

— Офицер?

— Да, говорил, что работал вместе с тобой в полевом госпитале.

Сердце Сор Окчу замерло.

— Интересовался, где ты, да заодно хотел рассказать твоим родителям о твоих подвигах во время войны. Хороший, видно, человек.

— А как он выглядел? — спросила Сор Окчу.

— Высокий, стройный, худощавый. Мне запомнились его глаза — такие большие, добрые. И очень обходительный, сердечный человек. Сильно переживал, когда узнал о гибели твоих родителей. А уехал поспешно, я даже обедом его не успел угостить. Вот какая досада.

Сор Окчу больше ни о чем не спрашивала. Она поняла, что это приезжал Дин Юсон. Мысли понеслись чередой. Теперь он, наверное, работает в каком-нибудь крупном госпитале. А ее, видимо, не забыл, раз приезжал сюда, чтобы узнать о ней. Девушке было и радостно, и больно. «Дорогой Юсон, вы не забыли меня, вы по-прежнему храните нашу любовь, в чем мы так и не смогли признаться друг другу. Благодарю вас за все. Мои чувства к вам тоже остались неизменны, и я буду до конца дней верна вам. Но я не могу быть рядом с вами. Поймите и простите меня».

На какое-то мгновение взгляд Сор Окчу потеплел. Перед глазами стоял Дин Юсон, тот самый Дин Юсон, который во время тяжелого отступления с Нактонганского рубежа и до последнего момента, когда им пришлось расстаться, был всегда с ней рядом, придавал ей силы. И теперь он помнит о ней, он пытался ее разыскать. Он, конечно, решил, что она погибла, нему неведомо, как она страдает. Ей нестерпимо захотелось подать Дин Юсону весточку. Но нет, этого она не сделает. Спокойнее будет обоим, если он будет считать, что ее нет в живых.