Сцены из провинциальной жизни - [11]

Теперь он понимает, что «машинист» — это то, что ожидают услышать от маленьких мальчиков, точно так же, как от маленьких девочек — «медсестра». Теперь он уже не маленький, он принадлежит к миру больших, ему придется распрощаться с фантазией управлять железным конем и заниматься каким-то настоящим делом. У него хорошо идут дела в школе, других успехов у него нет, поэтому он останется в школе, заняв там более высокое положение. Возможно, в один прекрасный день он даже станет инспектором. Но он не будет служить в офисе. Как можно работать с утра до ночи, имея всего две недели отпуска в год?

Каким учителем он станет? Он смутно представляет себя в этом качестве. Видит фигуру в спортивной куртке и серых фланелевых брюках (кажется, так одеваются учителя), которая с книгами под мышкой идет по коридору. Это всего лишь видение, которое через минуту исчезает. Он не разглядел лица.

Он надеется, что, когда наступит этот день, его не пошлют преподавать в такое место, как Вустер. Но, быть может, Вустер — это чистилище, через которое нужно пройти. Возможно, людей посылают в Вустер, чтобы испытать на прочность.

Однажды им дают в классе задание написать сочинение на тему «Что я делаю по утрам». Предполагается, что они напишут о том, что делают до того, как отправятся в школу. Он знает, какого рассказа от него ожидают: как он убирает постель, моет посуду после завтрака, делает себе сэндвичи для ленча в школе. Хотя он не делает ничего подобного — это делает за него мать, — он лжет достаточно хорошо, чтобы его не разоблачили. Но заходит слишком далеко, когда описывает, как чистит свои туфли. В сочинении он пишет, что пользуется щеткой, чтобы счистить грязь, а потом тряпочкой смазывает туфли кремом для обуви. Мисс Остуизен ставит большой восклицательный знак на полях рядом со словами о том, как он чистит туфли. Он унижен и молится в душе, чтобы она не вызвала его и не заставила читать сочинение перед всем классом. В этот вечер он внимательно наблюдает за тем, как мама чистит его туфли, чтобы снова не сделать ошибку.

Он позволяет матери чистить свои туфли так же, как позволяет ей делать для него все, что ей хочется. Единственное, что он ей больше не разрешает, — это заходить в ванную, когда он голый.

Он знает, что он лжец, знает, что он плохой, но отказывается измениться. Его отличие от других мальчиков, возможно, связано с матерью и его ненормальной семьей, но также и с его ложью. Если бы он перестал лгать, ему пришлось бы чистить свои туфли, вежливо разговаривать и делать все, что делают нормальные мальчики. Но в таком случае он уже не был бы собой. А если бы он больше не был собой, какой смысл имела бы жизнь?

Он лгун, к тому же бессердечный: лгун для всего мира, бессердечный к своей матери. Он видит, как матери больно оттого, что он упорно отдаляется от нее. И тем не менее он ожесточает свое сердце и не хочет смягчаться. Единственное его оправдание в том, что к себе он тоже беспощаден. Он лгун, но себе он не лжет.

— Когда ты собираешься умирать? — однажды спрашивает он мать, бросая ей вызов и сам удивляясь своей смелости.

— Я не собираюсь умирать, — отвечает она. У нее веселый голос, но в нем слышится фальшивая нотка.

— А что, если у тебя будет рак?

— Рак бывает, только если ударишься грудью. У меня не будет рака. Я буду жить вечно. Я не умру.

Он знает, почему она это говорит. Она говорит это для него и для его брата, чтобы они не расстраивались. Она говорит глупости, но он благодарен ей за это.

Он не может себе представить мать умирающей. Она — самое незыблемое в его жизни. Она — скала, на которой он стоит. Без нее он был бы ничем.

Мать тщательно оберегает свою грудь от ударов. Его самое первое воспоминание — еще раньше собаки, раньше фантика — ее белые груди. Он подозревает, что, наверно, бил по ним кулачками, когда был младенцем, — иначе она не отказывала бы ему в них так нарочито, она, которая не отказывает ему ни в чем.

Рак — великий страх ее жизни. Что до него, то его приучили опасаться болей в боку, относиться к каждому приступу боли как к симптому аппендицита. Доставит ли его «Скорая помощь» в больницу до того, как у него лопнет аппендикс? Проснется ли он после наркоза? Ему не нравится думать о том, что его будет резать какой-то незнакомый врач. С другой стороны, было бы славно иметь шрам, чтобы им хвастаться.

Когда на перемене в школе скупо выдают арахис и изюм, он сдувает красные шкурки с арахиса, которые, говорят, накапливаются в аппендиксе и там гниют.

Он поглощен своими коллекциями. Он коллекционирует марки. Коллекционирует оловянных солдатиков. Коллекционирует карточки — с австралийскими игроками в крикет, с английскими футболистами, с автомобилями всего мира. Чтобы получить эти карточки, нужно купить пачки сигарет, сделанных из нуги и сахарной глазури, с розовыми кончиками. Его карманы набиты бесформенными липкими сигаретами, которые он забыл съесть.

Он часами возится с набором «Конструктор», доказывая маме, что тоже способен что-то делать своими руками. Он строит мельницу, лопасти которой так быстро движутся, что по комнате проносится порыв ветра.