Сборник стихов - [6]

отвечать на которые буду нынче ночью.

А между тем, я всё ближе к горизонту событий.

Скоро всё померкнет у меня за спиной.

Дальше — больше: мне сомнителен вообще обычай

полагать, что происходящее происходит со мной.

Лишь облака — лиловые, белые, розовые —

будут порхать какое-то время в глазах.

Минуту-две их ускользающие позы

будут вечно навязываться и ускользать.

«Снова нота, как когда-то…»

Снова нота, как когда-то

впуталась в ползучий плющ,

будто сплющена октава

и просунута, как луч,

в ствол туннельного вокала.

Вдоль пронизывая опто —

волоконный стебелёк,

эта мысленная нота

все искомости плетёт

в однотонные полотна.

Будто вечная веранда

вся под крышу заросла

диким лозьем винограда,

где заблудшая оса

тянет вечное фермато.

Дмитрий Веденяпин. Зал «Стравинский»

М. Ш

В прохладном центре белого пятна

Отчаянье, надежда, тишина, —

Такая «неслучайная» развеска.

Спасибо, а теперь смотри: она

И ты, и вы сидите у окна —

Темнеет лес, белеет занавеска.

УПОВАНИЕ СЫРОЕЖКИ

…Рой мух на падали шуршал, как покрывало…

Шарль Бодлер «Падаль», пер. А. Гелескула

В насекомых тучах зудья-нытья

С кузовком по ельнику я кружился,

Весь в жуках да мухах, как будто я,

Невзначай скопытившись, разложился.

Перевод есть образ и знак потерь,

Грустный символ поствавилонской эры.

Пусть антропоморфно я был теперь

Бойкой иллюстрацией к стихам Бодлера.

Как в любых блужданиях последних лет

Поначалу казалось: спасения нет.

Но — хотя ни мох, ни тенёк, ни слизни

Не спасли вот этот конкретный гриб —

Повторяя просековый изгиб,

Промелькнула бабочка из прошлой жизни.

И сказал сыроежковый Иезекииль:

«Вот я видел, как в плоть облекается гниль,

В чащах правды под елками греясь»…

Над болотом яснела и хмурилась мгла,

Между кочек в чернике, краснея, росла

Сыроежка, лучась и надеясь.

«Мои еврейские друзья…»

Мои еврейские друзья

Живут в Америке не зря.

По бостонско-нью-йоркским дачам

Прилежно празднуя шабат,

Они обратно не хотят

Туда, где мы под снегом скачем

И с каждым днем всё меньше значим.

Кто это говорил? Житков?

России крышка без жидков.

ЭКСКУРСИЯ ПО РИМУ ИЛИ КАК МАНДЕЛЬШТАМ ТЮТЧЕВА ПОБОРОЛ

Природа — сфинкс…

Ф.И. Тютчев

Вот там Бернини, это Борромини,

Вон пинии, верней, скульптуры пиний,

Колонны пальм и фейерверки птиц…

A destra, a sinistra или прямо —

«Природа — тот же Рим» из Мандельштама

Встречает вас… А Тютчев? Тютчев — цыц!

2011

«Во сне всё ясно: ключ в просвете…»

Во сне всё ясно: ключ в просвете

И луч в замке,

И комнаты (уже не эти,

Ещё не те),

И стражница — глаза, как блюдца,

Сама с быка…

Но разрешается проснуться

Пока… «Пока!»

Hotel de Russie. Зал «Стравинский»

К.Г.

Актеры оживляют вещи:

Стакан хохочет, сигарета

Рыдает; пальто устало —

Невозможно почти сто лет ходить в героях…

Хотя висеть в углу, наверно,

Ещё грустнее.

Мы в ресторане, как в стакане,

Сидим, как добрые злодеи,

У Катерины Грациадеи

Есть дочь актриса.

Она играет в сериалах,

Стесняясь этого напрасно —

Известно, что она прекрасна,

И это классно.

Официант из Пакистана

Мне подаёт американо,

Все прочие из политеса

Берут эспрессо.

Однажды, заложив за ворот,

Мой друг сказал мне со значеньем:

«Рим — Вечный Город» с удареньем

На слове «город».

Чуть смутный смысл подобных жалоб

Мне ясен, но ещё яснее,

Что Катерина Грациадеи

Так не сказала б.

2011

«Скажи, ты с нами или с ними…»

— Скажи, ты с нами или с ними?

— Я в Риме.

— Смешно… А разве возвращаться

Ты не намерен?

— Поймите, сам вопрос, ragazzi,

Такой не верен.

— Поверь, ты в очень уязвимой

Позиции, дружок беспечный!

Ничто не вечно…

— Кроме Рима,

Который Вечный.

2011

Лондон