Сборник статей - [45]

Я не хочу делать то же самое, когда буду говорить о современности, потому что, конечно, современность — по определению относительный термин. Современность — это обычно что-то связанное с недавним периодом времени. Конечно, современность существовала в этом мире в течение последних пяти тысяч лет. Современность была всегда; вопрос заключается в том, что старая современность никогда не была новой современностью. Но дело в том, что в основном это одно и то же. Существует очень древний египетский текст, в котором автор горько сетует на молодое поколение и говорит: они не уважают родителей, не верят в старые ценности, не выполняют свою работу так, как следует… И он говорит: мир разваливается, нет никакой надежды на будущее и тому подобное. Все дело в том, что это было написано около четырех тысяч лет назад, но в этом по-прежнему есть ощущение современности. Наконец, если проследить такие вещи на протяжении последних четырех тысяч лет, можно увидеть, что современность всегда имеет место и всегда происходят изменения, которые заставляют людей чувствовать себя неудобно. И поэтому современность, с одной стороны, зачаровывает, а с другой — пугает. Едва ли существует какое-то определение того, что я бы назвал "нынешняя современность", — а были сделаны различные попытки дать определение современности. Существуют даже основные понятия, которые в наше время теряют свое значение или у которых происходит перенос значения. Если, например, говорить об экономике… Одно из происходящих в настоящее время явлений — это существование многонациональных корпораций, то есть огромных компаний, не принадлежащих одной стране, которыми владеют различные люди, и нельзя даже сказать, кто владелец. Такие компании сегодня настолько велики, что некоторые из них по величине сравнимы с небольшими странами, а мощь некоторых сравнима с мощью стран среднего размера. И понятие о нации ломается, когда речь идет о таких больших группах, в которых даже неизвестно, кто их владелец в старом значении этого слова, потому что сегодня произошел перенос значения, в результате которого собственность (владение) становится очень сложным понятием. Уже не ясно, кто владелец: держатель акций, директор, человек, работающий на промысле… Это только означает, что современность сегодня — это размывание многих понятий, существовавших, скажем, в XIX веке, возможно, в самом начале XX века, когда слова имели конкретные определения в социологии, в экономике и даже в том, что касается стран и границ; теперь эти вещи становятся все более размытыми. В каком-то смысле, если рассматривать современность как настроение и образ мышления; то я бы сказал, что современность имеет в себе одно общее. Оно заключается в том, что современность по мере своего продолжения — это сокращение количества определенных и ясных понятий. Современность означает сомнение, сомнение в себе и сомнение в самом сомнении. Если существует определение чего-то, что называется современным образом мышления, то оно заключается в том, что понятия, которые были всегда общепринятыми и действовали во многих областях мышления, становятся все более и более неопределенными, и вы не только не понимаете, что они означают, но иногда даже не уверены, означают ли они что-либо вообще. Люди еще говорят обо многих вещах, но они не уверены в их значениях. Приведу один пример, скорее как воспоминание. У меня есть друг, выходец из Франции. Сегодня он профессор физики, теоретической физики в Еврейском университете. Что интересно, этот человек также интересуется — не как профессионал, а как любитель — еврейским мистицизмом. Он иногда даже читает лекции по "Зоѓару" и другим подобным книгам. Как я уже сказал, по профессии он физик-теоретик и занимается в основном ядерной физикой. Мы как-то говорили на эту тему и, я думаю, оба пришли к выводу, что переход от сегодняшней физики, то есть физики поля и элементарных частиц, к мистической литературе похож на переход из очень сложного, непонятного, таинственного мира в мир гораздо более ясный, рациональный и понятный… Это звучит смешно, но я бы сказал, что когда мы сегодня говорим, например, о физике, то это слово означает не так много. Мы говорим о заряженных и незаряженных частицах, мы называем вещи самыми странными именами, и не потому, что мы хотим придумать новые названия, а потому, что мы все больше и больше оперируем с явлениями, которые все меньше и меньше понимаем. В результате при переходе к мистической литературе появляется чувство огромного облегчения: там мы хотя бы более или менее знаем, что такое дьявол, что такое ангел… Конечно, мы с ними не встречались, но кто когда-либо встречал в реальной жизни кварки? А мы все время имеем дело с кварками, и тем не менее с ангелами иметь дело намного проще. Я уж не говорю о том, что представление об ангелах намного приятнее.

В основном представление о современности — не только в этом, но и в общих философских терминах — это не просто вопрос сомнения. Сомнение почти становится ингредиентом самого мыслительного процесса. Я привожу это не в качестве доказательства, а скорее как своего рода пример. Современная физика вобрала в себя соотношение неопределенности Гейзенберга и использует его формулы. В ином смысле современность использует свою неуверенность, свои колебания при описании мира в том виде, в котором он существует сегодня. Итак, сомнение и неуверенность являются сегодня составной частью самого процесса мышления. Сегодня нельзя ничего сказать без такого сложного и неопределенного восприятия вещей. Больше нельзя полагаться на факты, на сочетания фактов, и необходимо очень подозрительно относиться к любым последовательностям вещей. Что касается тех областей, где этого еще нет, скажем, грамматики, в которой нет этой неуверенности и этой неспособности думать о том, что все, о чем бы ни шла речь, возможно, не имеет значения, то практически можно сказать, что эта область науки и деятельности еще несовременна.