Сборник памяти - [103]
Он уважал людей. Замечательные воспоминания о Шкловском, Бонди, Виноградове выросли из тех записей, что А. П. делал сразу после бесед или лекций. И можно уверенно предположить, что фиксировал Чудаков не только «разговоры великих». А я вот дневников не вел (и не веду). А лекции если и конспектировал, то скверно (и конспектов не хранил). Вот и не могу подробно рассказать о чудаковском спецкурсе – даже не знаю точно, когда именно его слушал. Может, на втором курсе, а может – на третьем. То есть либо в 1975/76 учебном году, либо в 1976/77-м. Почему так? Что я – не понимал масштаба тех людей, с которыми был счастлив общаться? А среди них были (называю только ушедших) Эмма Григорьевна Герштейн, Зара Григорьевна Минц, Юрий Михайлович Лотман, Семен Израилевич Липкин, Юрий Владимирович Давыдов, Вадим Эразмович Вацуро, Натан Яковлевич Эйдельман, Андрей Григорьевич Тартаковский?.. Понимал, совсем уж дураком не был. И неповторимые достоинства многих иных людей – в том числе своих ровесников да и более молодых – тоже ощущал (ощущаю). На «идеальную» память рассчитывал? Тоже нет. И добро бы дело сводилось к моему личному разгильдяйству. Всякое непроверенное обобщение рискованно, но и смутные наши чувства возникают не просто так. Почему-то кажется, что мало кто из моих сверстников и тех, кто моложе, ведет дневники. (А круг моего общения, о котором только и берусь строить гипотезы, почти сплошь гуманитарии, коим собирать и хранить свидетельства, вроде бы, предназначено. Расцветший ныне сетевой «Живой журнал» с его установкой на мгновенную публичность – феномен, по моему разумению, совсем иного рода.)
Не знаю (интересно было бы узнать), на каком поколении и в какой момент дневниковая традиция оказалась потесненной. Для А. П., как и для многих его ровесников и тех, кто старше, она была совершенно живой. Не дневники, так письма, в которых «деловые» и «интимные» мотивы неотделимы от фиксации неостановимой и непредсказуемой истории. Давид Самойлов оставил нам свои «Памятные записки», хотя, видимо, не вполне завершил этот замысел, – основой их были поденные записи, ныне тоже опубликованные. Натан Эйдельман не успел выстроить книгу, о которой мечтал, – какой-то намек на ее возможные контуры мы можем вычитать в его дневниках.
Почти убежден, что Владимир Рецептер, работая над замечательным (и, увы, недооцененным критикой и публикой) мемуарным романом (его полная версия недавно выпущена «Вагриусом» под названием «Жизнь и приключения артистов БДТ»), опирался на давние записи. Но даже если в данном случае я ошибаюсь, даже если иные из ныне являющихся на свет достойных и глубоких русских книг о второй половине ХХ века написаны только по памяти, дела это не меняет. Кажется, сама память была другой, если угодно – «дневниковой», сопряженной с твердым сознанием твоей (сегодня – участника событий, собеседника тех, коему предначертано уйти раньше, чем тебе; годы спустя – мемуариста) включенности в историю.
Может показаться, что для автора романа-идиллии «Ложится мгла на старые ступени» история (и принадлежность ей) менее важна, чем природный мир или мир «вещный». Но это ложное противопоставление. Читая роман, мы ни на минуту не забываем, что основные его события, те, о которых вспоминает рассказчик (и стоящий за ним автор), происходят во вполне определенное время – военные и послевоенные (позднесталинские) годы. Время это постоянно противопоставляется другим эпохам – от докатастрофной до 70-х годов ХХ века. Всякая «вещь» у Чудакова имеет историческое и человеческое измерение. Она – плод рук человеческих (умелых или неумелых), она не только знак, но и неотъемлемая часть времени. Ровно так же мир природы не отделен от истории, но сопряжен с ней. Часто трагически – человеческое вмешательство губит первозданную красоту, уничтожает животных или растения. Точно так же дурная человеческая воля уродует социальный уклад, сводит на нет культуру, искажает людские души, ломает судьбы, попросту убивает людей. Оскудение природы, скукоживание культуры и расчеловечивание человека суть разные, но взаимообусловленные составляющие одного страшного процесса, противостоять которому стремятся (кто более, кто менее сознательно) любимые герои Чудакова и, разумеется, сам рассказчик. Такое возможно только для людей, живущих в истории. Пребывание в истории вовсе не равно приятию той действительности, которую только в тяжелом бреду можно счесть «разумной». Пребывание в истории означает доверие к Творцу и к человеку как Его творению, надежду на будущее восстановление норм (совсем не факт, что близкое – об этом герою не раз говорит дед) и осознание тех невосполнимых утрат, что уже случились и еще случатся.
Неловко повторять то, что я писал прежде о романе Чудакова[128]. Хотелось бы лишь подчеркнуть, что тема сохранения России под коммунистическим игом неотделима в романе от темы непоправимых потерь – природных, культурных, «бытовых», духовных, человеческих. При обсуждении романа звучали вопросы: что сталось со сверходаренным двоюродным братом рассказчика Вовкой? Почему так худо сложились судьбы иных детей и внуков идеального деда? Почему в семье рассказчика с легким презрением смотрят на эвакуированных неумех и не спешат всех их облагодетельствовать? Ответы просты, горьки и проговорены (иное умолчание стоит слов) самим автором. Потому что бывают такие обстоятельства (история на них щедра не только в России и в ХХ веке, но мы-то говорим о своем), когда самые добрые, честные, умные, сильные люди оказываются не в состоянии помочь тем, кто встретился им на жизненном пути, своим родным и друзьям, самим себе. От человека зависит многое, но жертвами войн, государственного террора, уголовщины, стихийных бедствий или несчастных случаев становятся не только слабые, безвольные, «обреченные». (Как тут не вспомнить трагическую кончину самого Александра Павловича.) Дед рассказчика (и автора), проживший большую жизнь, сохранивший веру, не отступивший от высшего нравственного закона, сумевший сберечь семью, сделавший много добра (однако, с чьей-то точки зрения, получается, что маловато – ох, строги мы бываем!), умирает хоть и на Святой неделе, но с сознанием глубокой личной вины перед женой (наверно, не только перед ней, но и перед несчастливыми детьми и внуками, о которых пекутся сердобольные литераторы) и не находя прощения для тех, кто «отобрали сад, дом, отца, братьев… отняли Россию». «И в последние мои дни нет у меня к ним христианского чувства. Неизбывный грех. Не могу в душе моей найти им прощения. Грех мой великий».
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
На улицах Каракаса, в Венесуэле, царит все больший хаос. На площадях «самого опасного города мира» гремят протесты, слезоточивый газ распыляют у правительственных зданий, а цены на товары первой необходимости безбожно растут. Некогда успешный по местным меркам сотрудник издательства Аделаида Фалькон теряет в этой анархии близких, а ее квартиру занимают мародеры, маскирующиеся под революционеров. Аделаида знает, что и ее жизнь в опасности. «В Каракасе наступит ночь» – леденящее душу напоминание о том, как быстро мир, который мы знаем, может рухнуть.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.