Сборник материалов по истории Абхазии - [57]

Но, наряду с «культурной» работой русской партии и русской власти, мы натыкаемся на не менее оживлённую и энергичную работу сторонников турецкой ориентации. Работа последних была ещё и потому успешна, что за ними стояли веками сложившиеся экономическо-хозяйственные отношения и веками установившийся быт. «Работа последних, главным образом, состояла в пропаганде набегов и походов как на русские (казачьи) поселения на Северном Кавказе, так и вос­станий по южной стороне хребта».

Эти набеги и восстания были так мелки и в то же время так часты, что нет никакой возможности сообщать о них. Они были трафаретны. Около какого-нибудь известного удаль­ца собиралась группа добровольцев, иногда даже в две-три тысячи человек, который вёл их через Главный Кавказский хребет на казачьи станицы или другие русские поселения на Северном и Южном Кавказе или же на западно-грузин­ские селения. Сразившись с русскими войсками, казаками или местными ополчениями (в Западной Грузии) в нескольких мелких стычках и пограбив население, отряд, в большинстве случаев отягчённый добычей, возвращался в Абхазию и рас­ходился по домам. Особенно часто принимали участие в набе­гах и восстаниях северные абхазские племена (джиги, убыхи, чануши и др.), бзыбцы (гудаутцы) и дальцы (цебельдинцы). Русская власть, а также и владетель Сефер-Али-бей ничего не могли сделать с «непокорным народом». Русская власть, занятая целым рядом войн, а также и по той причине, что русские солдаты сильно страдали от малярии, не могла держать больших сил в Абхазии. Сефер-Али-бей, не популярный в стране, дальше жалоб на «неповиновение» своих под­данных почти не шёл. Ввиду этого для русской власти в Закавказье владение Абхазией было сопряжено с большими и нежелательными затруднениями. Поэтому, при целом ряде главноуправляющих и наместников на Кавказе возбуждался вопрос о том, что, не следует ли сдать Абхазию обратно Турции.

Но пока обсуждался этот вопрос, принимались энергич­ные меры для «введения порядка и спокойствия» в Абхазии, в 1818 году, вскоре после своего назначения, главноначальствуюиций на Кавказе, известный генерал Ермолов*, в пре­провождаемом Александру I всеподданнейшем докладе уделяет много внимания Абхазии и её внутреннему положению. Ермолов пишет о необходимости для «обуздания» Абхазии привести Сухум-кальское укрепление в хорошее оборонительное состояние и содержать в нём гарнизон численностью не менее как из двух батальонов. Кроме того, Ермолов, как видно из его донесения, озабочен тем, чтобы прекратить собщение абхазцев с Анапой – крепостью, принадлежавшей в то время Турции, а также с закубанскими горскими народами[*******].

Сухум-Кале в то время представлял полуразвалины. Это относится и к городу и к крепости. Так французский путеше­ственник Гамба, посетивший Сухум-Кале в 1820 году, пишет, что Сухумская крепость, построенная из дикого камня, имела четыре бастиона по углам и представляла развалины. Город состоял из базара и единственной улицы. Всё невоенное на­селение Сухума, по его словам, заключалось из 60 торгов­цев-армян. Водопроводы были разрушены.

В 1819–1820 годах вопрос о возврате Абхазии Турции встал снова. Ярые сторонники русского империализма, к числу которых принадлежал упоминавшийся нами Ермолов, всесильный тогда на Кавказе и непререкаемый авторитет по кавказским делам в правящих кругах России, восстали против передачи Абхазии туркам.

Доводы империалистов против возврата Абхазии Турец­кой империи можно видеть из доклада Ермолова, отправлен­ного им в марте 1820 года министру иностранных дел Рос­сии и, через него, Александру I. Ввиду того, что этот доку­мент представляет большую ценность для интересующихся историей Абхазии, так как определяет взгляд официальной России на политику в этой стране, мы приведём из него главнейшие положения:

«Абхазия в нынешнем состоянии доставляет нам безо­пасные бухты, и Мингрелия почти не подвержена хищным набегам, ибо абхазцев обуздывает страх.

При первом взгляде эти выводы могут показаться весьма ограниченными, но смотреть надо не на них, а на те неудоб­ства и вред, кои произойти должны, если Абхазия отдана будет туркам.

Прежде всего, доверенность здешних народов к России чрезмерно должна поколебаться, так как уступку земель они отнесут за счёт могущества Турции.

Владетельные князья Мингрелии, Гурии и даже князья имеретинские, видя участь Абхазии, могут ожидать таковой же впоследствии и для себя, и заранее будут искать распо­ложения турок, доказывая им свою приверженность беско­нечными возмущениями, которые турки в свою очередь не упустят поддержать.

Участь абхазского владетеля, князя Георгия[†††††††] Шервашидзе, произведёт на всех самое дурное впечатление. По чрезвычайной привязанности к родине, он не оставит земли своей, и первая жертва, принесенная им новому правитель­ству – будет христианская вера. Но едва ли и это спасёт его, ибо турки никогда не простят ему прежнюю перемену закона и вступление под покровительство христианского государя.

Брат его, Хассан-бей, ревностнейший мусульманин, человек зверского характера, воспользуется расположением к себе турецкого правительства, и сделается владетельным кня­зем, коварнейшим из врагов наших.