Сборник "Белка" - [16]

Славно было по вечерам, когда спадала дневная летняя жара и южный ветер нес дыхание моря, сидеть тут, на балконе, попивать крепко заваренный чай и играть в нарды.

Все в доме знали Ахмеда Шахбазлы и относились к йену с огромным уважением, почтительно здоровались при встрече. Ведь он был известным ученым-геологом, знатоком Каспия. Составленными им картами пользовались нефтеразведчики, закладывая новые морские буровые.

Но не только ученостью был известен Ахмед Шахбазлы жильцам этого дома. О нем еще и вот как говорили: «Это старик, у которого молоток на двери».

И верно, с некоторых пор на входной двери в его квартиру появился висячий молоток. Не деревянная колотушка, а старинный, неведомо в каком веке выкованный железный молоток. У него была изогнутая углом рукоять и закругленный как бы набалдашник, который упирался в железный же диск, вделанный в дверь. Молотком следовало стучать по этому диску. На обтянутой кожей двери, рядом с электрическим звонком, это громоздкое и не очень-то изящное приспособление для подачи сигнала выглядело примерно так же, как грубая баранья папаха на человеке, облаченном в наимоднейший костюм. Но Ахмеду Шахбазлы дверной молоток был мил. С тех пор как он появился на двери, старик не прикасался к кнопке электрического звонка и не отпирал дверь своим ключом обязательно брался за молоток и стучал по железному диску тук-тук, тук-тук… Может, он оригинальничал? Теперь ведь многие люди напридумывали себе всякие хобби, чтобы выделиться, привлечь общее внимание. Да нет, не такой был человек Ахмед Шахбазлы, чтобы гоняться за модой. Он и смолоду не был склонен к таким штукам, а теперь и подавно — не пристало в преклонном возрасте совершать экстравагантные поступки. Просто чудачество, извинительное старику… Но некоторые из соседей, бывавшие в этой квартире, знали от невестки профессора, что тут не просто чудачество, не пустая забава.

Ахмед Шахбазлы родился в маленьком старинном городке на берегу Аракса. С детства перед его глазами была текучая, мутноватая, пересыхающая летом и прибывающая зимой вода Аракса. Неподалеку от речного берега стоял одноэтажный кирпичный домишко с крохотной кухонькой. Шахбазлы слышал в детстве, что этот дом построил тут когда-то его прадед. Тут родились и впервые увидели свет дед и отец Ахмеда, и он сам.

Восемнадцатилетним юнцом он уехал из родного городка в Баку, поступил на работу, потом пошел учиться, стал геологом, — в общем, поселился там на всю жизнь. Но каждым летом приезжал в городок на Араксе, проводил отпуск в родительском доме. Нигде ему так хорошо не спалось, как в маленькой угловой комнатке на деревянной тахте. Нигде так хорошо не отдыхалось, как тут, в тенистом дворике, куда доносился вечный шум бегущей воды.

Но шли годы. Умер отец. Мать пережила его ненадолго. После смерти матери Ахмед Шахбазлы все реже стал наведываться в родной городок. Потом повыходили замуж и переехали к своим мужьям сестры. И дом на речном берегу опустел. Он стоял будто осиротевший, потемневший от времени и дождей, с облупившейся штукатуркой, и большой амбарный замок на его воротах покрылся толстым ржавым налетом.

Прошли еще годы. Сестры писали Ахмеду, что дом совсем обветшал, что хорошо бы ему, Ахмеду, приехать и продать его, покупатель есть. «Приезжай, пока не поздно!» — советовали сестры.

Что-то встревожился старый профессор. Обычно накануне приезда он посылал старшей сестре телеграмму, и ее сын встречал его на вокзале. А тут заторопился, не успел телеграмму отправить, схватил такси и примчался на вокзал как раз перед отправлением вечернего поезда. Наутро он уже был в родном городе. Солнце ударило ему в глаза, когда он вышел на привокзальную площадь. Синели вдали знакомые с детства горы. Ахмед Шахбазлы реышл пройтись до своего дома пешком. Он неторопливо шел, помахивая маленьким дорожным чемоданчиком, и с любопытством смотрел по сторонам. За несколько лет, что он не был здесь, в городе появились целые кварталы новых домов, тут и там высились краны над новостройками. Шахбазлы миновал старинную башню одиннадцатого века — главную достопримечательность города — и тесными кривыми улочками вышел к своему дому.

Дом выглядел бесприютным и запущенным. У Ахмеда Шахбазлы защемило сердце. Бросился в глаза старый дверной молоток. Его рукоятка прежде матово блестела, от постоянных прикосновений ладоней, а теперь покрылась ржавчиной. Шахбазлы взял молоток, с трудом повернув его в заржавевшем ушке, и легонько ударил по железному диску. Тук-тук… тук-тук…

Мальчуган лет десяти, игравший на углу улицы, подбежал к нему и сказал:

— Дяденька, тут никто не живет. Вы что, не видите, на воротах замок висит.

— А ты чей сын? — спросил Шахбазлы.

Мальчишка назвал себя, и Шахбазлы понял, что это подросший за эти годы внук товарища его детства, соседа, погибшего в сорок втором году под Керчью в Крыму.

— Так тебя зовут Джалил? Ну да, тебе же дали имя деда… Послушай, Джалил, ты дотянешься до этого молотка?

Мальчуган был невысок ростом.

— Конечно, дотянусь, — сказал он самолюбиво. Но ему пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до молотка.