Сатья-Юга, день девятый - [23]
— Хорошо-о, — сказал Стас, садясь между нами. Мы сидели на настоящем деревянном крыльце. — Настоящая, чистая свобода.
— Ну так оставайся, — хитро посмотрел на него Куаныш. — Все равно потом сюда захочешь.
— На пенсию сюда приеду. У тебя, дружище, это все — он обвел рукой, — в крови. В генах. Ну не леса, так степи. А мы в энных поколениях урбанисты, — Стас прислушался. — Кукушка. Кукушка-кукушка, сколько мне…
— Тьфу на тебя, — сказала я. — Живи подольше.
Жизнь перевернулась, когда мы приехали в город. У папы случился инсульт.
Все боялись, что он не оправится, но он оправился. Он и сейчас невнятно говорит, не может ничего держать в левой руке и окончательно потерял зрение, но в его возрасте это не самое страшное, что может быть. Вообще он отлично держится для своих лет. Моя прабабушка — его бабушка — прожила сто девять лет, так что задатки долгожителей у нас есть. А тогда мы были так заняты страхом и заботой о папе, что не заметили, как страна вокруг нас перестала существовать.
— А почему вы стираете свидетелям память?
— А зачем хорошим людям сидеть в психушке? — я ответил вопросом. Не люблю так делать, но вариантов не видел.
— Ну вот я, например, и так никому ничего не скажу.
— И будешь жить, зная… зная это все? — сочувственно произнесла Дарья.
— Буду, — решительно сообщила Катя.
Таксист хрюкнул.
Они не могли ей ничего сказать. То, что они знали, невозможно было передать человеческой речью. Но Катя принадлежала к редкой породе сумасшедших, отказавшихся от сотрудничества с серафимом. Это у нее было семейное. Но она, в отличие от отца, последовала за мной, и теперь задавала бессмысленные с точки зрения остальных моих спутников вопросы.
— А Пушкину почему не стерли?
— ?!
— «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился…»
— Стер, — сказала Дарья. — Совпадение.
Ей не нравилась Катя. Почему-то в присутствии Кати Дарья перестала открыто флиртовать со мной, ее саму это раздражало.
— Бывает, — подумав, согласилась Катя. — Вы мне лучше скажите, а Бог, — что он делает с сатанистами? Если они попадут в ад, вроде как он их не наказал, а если в рай — тоже как-то странно…
— А правда, — сказал таксист.
— Вы же знаете.
— Да не, я о другом, — его лицо, вернее, та его часть, что была мне видна в узком зеркальце, приняло непривычно растерянное выражение. — Зачем ей память стирать-то, а? Она, — таксист пошевелил губами, выбирая из захламленного разума слова. Разум его был похож на салон «Жигулей». — Она ничего не знает, а верит. А я все знаю. А верить больше не смогу. Потому что знаю. А забуду — может, снова смогу.
— Банально, но верно, — Дарья решилась вернуть руку мне на локоть, только затем, чтобы я опять отодвинулся. Катя, сидевшая на месте штурмана, не видела Дарьиных рук и явно недоумевала, чего я ерзаю.
— Катя, — я старался говорить мягко, но без снисходительности. Кажется, удавалось, — Ваша жизнь наполнена великим смятением. Но потом жизнь станет прежней, и продлится она столько, сколько вам положено. А смятение останется, и Дарья в общем-то права: прожить человеческую жизнь, помня о том, что случится сегодня, не слишком приятная перспектива.
— Завидовать вам буду? — понимающе кивнула Катя.
— Скорее будете мечтать еще хоть раз коснуться высоких сфер. Это как наркотик для человека.
— Как Иванушка Бездомный, — Катя невесело улыбнулась. — «И при луне мне нет покоя». Хотя, нет. Скорее, как боров Никонор Иванович. Таксист включил радио, и оно ударило по ушам таким смертельным дабстепом, что я не выдержал, и, прокрутив в уме тех своих клиентов, чьи имена и тексты помню, дотянулся до приемника, и, толкнув рычажок, включил Калугина.
Мы остановились у знакомого мне перекрестка. Снегу навалило еще больше, чем прежде, и если я и таксист вылезли на относительно свободное пространство, то Катя с Дарьей шагнули в сугроб, о чем немедленно нас оповестили, адресуя угрозы в основном таксисту.
— Тш-ш-ш, — я быстрым взглядом очистил женщин от снега.
Они еще какое-то время стояли, опешив. Они еще не поняли, что больше я не строю из себя человека.
— Хорошо получилось, — одобрил таксист. Мне показалось, что он хочет добавить: «молодец».
— Ну, — сказал я, — дорогие мои коллеги, поздравляю вас с приближающимся событием, которое, я уверен, еще не раз назовут самой значимой дачей показаний в истории ста четырнадцати миров. Ваши имена будут записаны на скрижалях, — имена тех, с кого начался золотой век Вселенной, Сатья-Юга, Эра Милосердия, Конечное Исправление наших и ваших жизней. Так, небольшие формальности… — я раздал каждому из новообращенных свидетелей по серебряному перстню с крупным ониксом.
— Круто-о! — совсем уж по-детски сказала Катя, и тут же покраснела. — Извините, Серафим. Что это за камень?
— Черный оникс, — я осторожно подгонял размер перстня по Катиному пальцу. — Концентрированная ночь. Традиционный знак свидетеля или агента.
Это — исторический роман, приключенческий роман, роман-пародия, остросюжетный детектив, биография, альтернативная история, вестерн, немного поэзии… Это — не вариация на тему «что могло бы быть», но грустная и ироничная констатация: «скоро будет казаться, что так и было». Короче: это роман обо всём, кроме Пушкина. А то, что Пушкин в этой книге оказался главным действующим лицом, не имеет никакого значения. Короче, это продолжение приключений тайного агента Коллегии Иностранных Дел А. Пушкина на юге империи.
Александр Пушкин — молодой поэт, разрывающийся между службой и зовом сердца? Да. Александр Пушкин — секретный агент на службе Его Величества — под видом ссыльного отправляется на юг, где орудует турецкий шпион экстра-класса? Почему бы и нет. Это — современная история со старыми знакомыми и изрядной долей пародии на то, во что они превращаются в нашем сознании. При всём при этом — все совпадения с реальными людьми и событиями автор считает случайными и просит читателя по возможности поступать так же.
Лейтенант полиции Алексей Егоров допускал возможность существования настоящих ведьм. И наверное, поэтому не стоит удивляться тому, что с одной из них он встретился во время очередного расследования. Ведьма Круга – 1.
Роман «Город Сириус» – попытка автора синтезировать литературную форму и философское содержание. В небольшом городке-наукограде происходит череда загадочных самоубийств видных учёных. Выяснением причин происшествий занимается лучший следователь, который к тому же увлекается философией и разгадкой сложных головоломок. Все следы ведут в Сириус – созданный искусственным интеллектом виртуальный город-государство, в который в скором времени должна трансформироваться современная цивилизация. Что увидят участники событий в этом совершенном государстве, сможет ли оно сделать людей счастливыми, как увлечения следователя помогут раскрыть дело, а главное, удастся ли предотвратить надвигающуюся катастрофу, – предстоит узнать читателю. Роман близок к таким произведениям, как «Солярис» Станислава Лема, «Мы» Евгения Замятина и ряду других антиутопий.
Мировая закулиса со своими коварными планами, секретная операция самого закрытого отдела госбезопасности, таинственная лаборатория с опытами над людьми, гибель поп-звезды, загадочная девушка в коме с наглухо забинтованным лицом… А как просто все начиналось — нужно было всего лишь найти сбежавшего из части новобранца. 1 книга цикла «Хозяева истории».
Как ни надеялись Лера и Марк, что на этот раз им удастся отдохнуть, надежды их не оправдались – непоседливая Варя снова ввязалась в криминальную историю и только благодаря своим друзьям не попала в беду. Не успели все трое перевести дух, как по соседству полиция находит труп! Казалось бы, самоубийство, не имеющее к ним никакого отношения, но кошачье чутье Марка и интуиция девушек подсказывают, что здесь что-то нечисто. И явно не обошлось без помощи магии…
Первое место на СД-8 в номинации «Нереалистический детектив». Действие происходит через 12 лет после событий в «Оке». Авторская расширенная версия.
Эта книга представляет собой дань уважения Рэю Брэдбери со стороны современных отечественных писателей-фантастов. В сборник включены новые, оригинальные рассказы или небольшие повести, написанные специально для него. Рассказы не являются прямым продолжением сюжетов и тем Брэдбери. Тема у каждого автора своя, поскольку и у Брэдбери Марс был лишь местом действия, где могли происходить самые разные события. Авторам были предложены только два непременных условия: - действия происходят на Марсе; - рассказ не должен быть стебом или пародией и при всей свободе темы все же должен соответствовать духу Брэдбери.