Саркома - [5]

ДПС вакансий не бывает. Желающих много, принимаем по конкурсу.

— Тогда почему с жезлом и в цивильной одежде, а не при параде? Могли бы проехать мимо, тем

более, что Цыгейка строго соблюдает правила безопасности движения.

— Могли бы, но не проехали, и сами догадываетесь почему? — с вызовом ответил майор.

— Почему? — удивился Слипчук, пребывавший в бодром настроении, потому что на совещании

руководство района, вопреки прогнозам, не подверглось критике, но и похвалы не прозвучало. И

это уже позитив. Лучше умолчание, чем нелицеприятная, публичная порка. По случаю того, что

гроза прогремела в стороне, Александр Петрович вместе с коллегами в обкомовском буфете

выпил граммов по сто пятьдесят коньяка «Ай-Петри».

—Потому, что между нами назрел мужской разговор, — мрачно произнес начальник милиции. —

Давайте выясним отношения без свидетелей. Если откажитесь, то у меня будут основания

презирать вас, как труса.

— Смело, неожиданно, — не то удивился, не то обиделся Слипчук. Взглянул на озадаченного

Федора, открыл дверцу и вылез из авто.

— Отойдем в сторону, — не глядя на соперника, предложил Калач и указал на зеленеющее на

краю лесополосы колючее деревцо боярышника. Молча, отошли от «Волги» на пару десятков

метров.

— Вячеслав Георгиевич, что случилось? Ты в здравом уме? — первым спросил второй секретарь.

— Случилось и для тебя это не является неожиданностью, — промолвил майор и пристально

поглядел. — Когда перестанешь волочиться, приставать к моей супруге с неприличными

предложениями?

— С чего ты взял? В чем конкретно проявились эти предложения?

— Вопросы задаю я, а ты отвечайте.

—Мг, возомнил себя прокурором?

— Я — начальник милиции.

— Начальник РОВД, но не министр МВД, поэтому я не обязан держать отчет, — твердо изрек

Александр Петрович.

— Ответишь, — теряя самообладание, произнес майор. — Почему флиртуешь с моей женой, не

даешь прохода, склоняешь ее к интимной близости? Или в аппарате райкома не хватает красивых

баб? С ними и кувыркайтесь, коль сперма давит на череп. Превратил контору в гарем.

— Это все козни, домыслы, сплетни недругов и завистников, решивших посеять между нами

вражду, — пояснил Слипчук и миролюбиво продолжил.— Вячеслав Георгиевич, ты же по

образованию правовед, юрист, должен руководствоваться не эмоциями, а разумом, фактами. Как

там у вас, вещдоками.

— Вещдоков предостаточно. Я навел справки, именно из твоей приемной поступают и

письменные и устные приглашения Ларисе Юрьевне на участие в симпозиумах, конференциях,

совещаниях, концертах и в других культурных мероприятия, в том числе в банкетах и фуршетах.

Причем с твоей подачи ее постоянно избирают в президиумы, оргбюро, составы комитетов и

комиссий, в жюри творческих конкурсов.

— Что в этом плохого, предосудительного? Лариса Юрьевна— умная, обаятельная и

очаровательная женщина. Она способна не только украсить, но наполнить глубоким содержанием

любое публичное культурно-просветительское мероприятие.

— Ты вручаешь ей цветы, почетные грамоты, дипломы, сувениры, ювелирные изделия,

французские духи и косметику. И очевидно, не без корысти.

— Многим и не только женщинам, но и мужчинам за активную работу, личный вклад в развитие

культуры, эстетического воспитание людей оказываю почести. Вячеслав Георгиевич, пойми,

наконец, что у меня такие функциональные обязанности в идеологической и гуманитарной

сферах. Я ведь не обвиняю тебя в том, что ты изобличаешь преступников, охраняешь

правопорядок, лично усмиряешь хулиганов, пьяниц, самогонщиков, а сегодня вот работаешь за

сотрудников ГАИ. Почему у тебя вызывают необоснованные подозрения мои вполне законные

действия, использование моральных и материальных стимулов для поощрения наиболее активных,

отличившихся граждан, которыми по праву гордится наш район.

— И мою жену считаете активисткой?

—Обязательно, в социально-культурной сфере. Поэтому у тебя нет причин для ревности.

—Оставьте ее в покое. Я обнаружил у нее твои любовные послания с комплиментами «дорогая

моя, милая, нежная», с откровенными желаниями и намеками. Как это понимать?

Слипчук призадумался, не найдя убедительных аргументов и чувствуя, как нарастает его агрессия, попросил:

— Вячеслав, не горячись, охлади свой пыл. Что ты, как задиристый пацан. Я бы еще мог понять

парня восемнадцати-двадцати лет от роду, а тебе перевалило за тридцать пять. Пора остепениться, трезво посмотреть на жизнь, далекую от идеала и совершенства с ее достоинствами, пороками и

искушениями. Кстати, почему ты в служебное время под «градусом»? — уловил он запах спирта.

— Ты тоже – не ангел. Как из бочки разит коньяком, — парировал выпад офицер.

— Я бы на твоем месте умерил пыл, трезво соизмерил свои силы и шансы, прежде, чем начинать

поединок. Иначе я инициирую рассмотрение на бюро вопроса о состоянии дел по борьбе с

преступностью и охране правопорядка. И будьте уверены мои инспектора и сотрудники КГБ и

прокуратуры вскроют недостатки, накопают достаточно компромата для признания вашей

профнепригодности и отстранения от должности.

— Только посмей, я не потерплю шантажа и угроз! — повысил голос Калач.

Поняв, что майор – крепкий орешек и его на испуг не взять, Слипчук сменил тактику и