Саранча - [3]

, кто я?

Надежда молча смотрит на него, а Макс просто не знает, с чего начать.

Макс. Я… я икона тележурналистики. Мое влияние таково, что я могу, например, отправить в отставку главу правительства. Если захочу. Я могу это, понимаешь?

Надежда. Хорошо. Теперь понимаю. Я не смотрю ТВ. А зачем тебе его сменять? Он что… чем-то не годится?

Макс. Да не в нем дело, он лично не важен… А ты вообще, представляешь себе, кто это такой глава правительства? (Надежда пожимает плечами.) Я тебе это привожу как пример. Это пример того, какова сила того массмедиа, где ты работаешь.

Надежда. Я просто гримирую.

Макс. Ладно, сейчас ты гримируешь. Так начинают. Потом ты можешь продвигаться. Если тебя кто-нибудь порекомендует. Если тебя заметят. Ты могла бы читать новости, например.

Надежда. Читать новости? Да это работа для дурочек.

Макс. А гримировать — для умных?

Надежда ничего не отвечает.

Макс. У тебя же, наверное, есть какие-то амбиции?

Надежда. Есть. Я хотела бы… заботиться о ком-нибудь.

Макс. А, это. Ты бы хотела выйти замуж?

Надежда. На самом деле, нет. Для этого я уже старая.

Макс улыбается. Искренне.

Макс. Старая? Ты — старая?

Надежда. Старая дева.

Макс. Кто тебе такое сказал?! Нет, нет, беру вопрос обратно, я знаю, кто! Бабушка…?

Надежда. Никто мне такого не говорил. Просто я такой себя чувствую. Старой.

Макс смеется. Берет Надежду за руку.

Макс. Душа моя, если ты чувствуешь себя старой, что же мне тогда говорить?

Макс смотрит на Надежду с какой-то нежностью, которую и сам не мог бы объяснить. Говоря упрощенно, есть что-то особенно в их разнице в возрасте, в его потребности защитить ее.

Надежда. Макс, знаешь что… Мне так нравится, когда ты говоришь мне «душа моя».

Как бы то ни было, Макс вдруг становится нежным. Одна слезинка, то ли от смеха, то ли от прилива эмоций, скатывается из-под ресниц его левого глаза.

Макс. Душа моя.

Макс вытирает глаза. Надежда смотрит на него почти влюблено. А потом говорит.

Надежда. У тебя ресницы размазались.

Надежда мочит кончик салфетки в бокале с водой. Вытирает его.

Макс. Забыл снять… Хорошо. Хватит.

Надежда. Еще здесь немного…

Макс хватает Надежду за руку. Отводит ее.

Макс. Я же сказал, хватит. (Сейчас снова никто не улыбается. И опять обстановка натянутая. Макс смотрит куда-то вдаль, пытается подозвать официанта.) Три официанта на столько столов. И один из них слепой! Просто непонятно, как их подозвать. Если увидишь его, просигнализируй. Хотелось бы расплатиться.

Надежда оглядывается. Смотрит по сторонам.

Макс. Не настолько срочно. Просто, если вдруг увидишь…

Надежда. Не вижу официанта, но вон тот человек смотрит на тебя не отрываясь.

Макс(не оборачивается. Отпивает немного вина, сидит с важным видом). На меня все смотрят.

Надежда. Этот смотрит очень упорно.

Макс. Могу себе представить.

Надежда. Обернись. Может, ты его знаешь.

Макс. Меня это не интересует. (Макс все-таки оглядывается.) А, этот. (Поднимает брови и кивает головой кому-то там. И, как и в каждой заставке к своим передачам, он в знак приветствия поднимает бокал с вином. Улыбаясь, цедит сквозь зубы, обращаясь к Надежде.) Стукач.

Надежда. Он?

Макс. Работает на полицию. Говно.

Надежда. А почему ты его поприветствовал, если он говно?

Макс. Знаешь, я и сам задаю себе этот вопрос.

Надежда. Потому что он родственник твоей жены?

Макс. Откуда ты знаешь?

Надежда. Он сейчас сам это сказал. Тому, кто сидит рядом с ним.

Макс изумленно поворачивается. Смотрит на родственника своей жены.

Надежда. Он не громко сказал. Только ему. (Поясняет.) Я умею читать по губам.

Макс. Правда?

Надежда(кивает головой). А это, про жену, я и сама знала.

Макс. И это есть в Интернете?

Их «выход в свет» превращается в сущее наказание.

Надежда. Мне безразлично. Это твое дело.

Оба молчат.

Макс. Ты действительно умеешь читать по губам?

Надежда, довольная, кивает головой.

Надежда. Это не так уж трудно.

Макс. Вот, видишь, ты еще что-то умеешь. Не только гримировать.

Надежда. Сказать тебе, о чем они говорят?

К Максу постепенно возвращается присутствие духа.

Макс. Почему бы и нет. Давай!

Надежда смотрит в направлении полицейского говна. Концентрируется и воспроизводит.

Надежда. Завтра они собираются арестовать директора почтового ведомства. За уклонение от уплаты налогов.

Макс. Издеваешься?

Надежда. Я-то здесь при чем? Это сказало говно.

Макс(оборачивается и смотрит на стукача). Ты уверена?

Надежда. Только что сказал. Я прекрасно видела.

Макс достает мобильный телефон из кармана пиджака. Набирает какой-то номер, он очень доволен собой, ждет, когда установится связь.

Макс. Надежда, с тобой шутки плохи. Действительно. Ну-ка, сообщи еще что-нибудь. (Макс говорит в трубку.) Алло, это я. Слушай, проверь мне вот что…

Затемнение

2.

Холл какого-то большого и важного учреждения, мраморные колонны, мраморные стены, мраморный пол, облицованный мрамором вход, а где-то там, вне нашей видимости, множество больших дверей, повсюду двери и двери, которые с трудом открываются и всегда с грохотом закрываются. Милисав Симич, промокший старик, худой и высокий, в намокшем плаще, от которого идет пар, сидит на одном из маленьких деревянных стульев и держит под мышкой дешевую папку из кожзаменителя. Возле него нервозно прохаживается Милан, бывший его студент, в настоящее время шофер своего отца, то обстоятельство, что у него есть высшее образование, не значит, что у него есть и соответствующая работа. Симич, жмущийся на стуле, словно пытается уполовинить, спрятаться в свой скелет, собственные метр и девяносто сантиметров. Милан все время прохаживается и говорит, прохаживается и говорит.