Сапиенс для пляжа: изучаем происхождение человека - [26]
Учитывая, что возрастание массы тела имело место на протяжении всей эволюции гомининов, относительное увеличение размера мозга началось примерно 500 тысяч лет назад, и этот процесс затронул как неандертальцев, так и сапиенсов. Тем не менее сравнительный анализ ДНК этих видов показал, что расхождения между ними коснулись такой важной сферы, как развитие и функционирование нервной системы. Некоторые из мутаций присутствуют у значительной части современного человечества, и это свидетельствует о том, что сапиенсы подверглись мощному положительному отбору.
У сапиенсов мутации затронули развитие коры головного мозга у эмбриона. Изменения коснулись и генов, регулирующих формирование связей между нервными клетками и передачу нервных импульсов. Другой пример — ген FOXP2, ответственный за освоение языковых навыков и разговорной речи. Одинаковая версия этого гена была присуща и неандертальцам, и сапиенсам, в то время как у их предков-приматов этот же ген был немного другим. Позднее у сапиенсов FOXP2 вновь подвергся мутации, и ученые связывают это с возникновением сложной артикулированной речи.
Увеличение длительности различных этапов развития как плода, так и ребенка стало одним из ключевых моментов эволюции нашего вида. Палеоантропологи считают это своеобразным проявлением неотении — феномена, присущего многим видам, заключающегося в том, что особь становится половозрелой, будучи при этом еще не до конца сформировавшейся во взрослое существо. У человека этот феномен проявляется не совсем так, как у остальных животных, однако наша недоразвитость при появлении на свет и весьма долгое детство существенно повысили возможность обучения. Это, в свою очередь, имело огромное влияние на историю человечества. Особым видом неотении можно назвать также способность людей учиться всю жизнь, сохранять детское любопытство до самой старости и питать пристрастие к различным играм.
И древние, и современные
Вот так понемногу африканские сапиенсы приблизились обликом к нам сегодняшним — скелет стал легче и гибче, череп округлился и слегка уменьшился, лицо вытянулось, а подбородок выдвинулся вперед за счет уменьшения челюстей. Это происходило не одномоментно и не одновременно — мозговой череп изменился гораздо позже лицевого.
Конечно, мы незнаем всех подробностей преображения древних людей в современного Homo sapiens, но можно ли суверенностью сказать, чем конкретно он отличается от предков и что делает его по-настоящему новым видом? Казалось бы, проще некуда: достаточно проверить, какие наши характерные черты есть у ископаемых скелетов, а каких нет.
Однако на деле все совсем не так уж просто! Прежде всего, несмотря на нашу якобы «современность», мы умудрились сохранить архаические черты, например впадины под глазными орбитами, делающие скулы рельефными. Они были характерны еще для австралопитеков! И наоборот, лицо неандертальца со смазанными скулами, на самом деле, сформировалось куда как позднее, и фактически оно было намного современнее нашего! Вдобавок ископаемых останков первых сапиенсов сохранилось обидно мало, и они, как и другие гоминины, обладают сложной смесью современных и архаических черт.
Казалось бы, эта проблема первостепенного значения не имеет, но у нее есть весьма конкретные последствия. На самом деле, когда ученым нужно определить критерии, по которым можно было бы отличить череп древнего сапиенса от черепа современного человека, возникает опасность исключить из второй категории ряд представителей сегодняшнего человечества. Это может привести к возникновению ужасного соблазна начать выяснять степень «современности» разных людей без всяких на то оснований. А мы отлично помним, чем попытки «классификации» человека кончались в прошлом (см. раздел «Существуют ли на самом деле расы?»).
На самом деле, не существует единого, общепринятого определения Homo sapiens, позволившего бы четко и недвусмысленно отделить его от других представителей рода Homo. А уж после того как анализ ДНК показал, что наш вид скрещивался и с неандертальцами, и с денисовцами, проблема терминологии стала совсем запутанной.
Некоторые палеоантропологи считают, что название нашего вида следовало бы распространить и на всех тех, с кем человек скрещивался. Поступая так, они учтут все требования к понятию биологического вида («группы особей, способной к взаимному скрещиванию, которое дает в ряду поколений плодовитое потомство»). Эти ученые настаивают на том, что, объединяя сапиенсов, неандертальцев и денисовцев в один вид, необходимо включить в него и их общего предка Homo heidelbergensis или даже Homo erectus.
Гибридизация, скрещивание — привычное явление в животном мире, оно часто наблюдается среди близкородственных видов, происходящих от общего, не очень удаленного во времени предка. В большинстве случаев гибридные особи менее плодовиты или даже бесплодны, что делает невозможным слияние уже разошедшихся видов. Способность к скрещиванию между видами не мешает зоологам эти виды различать между собой. И именно это явление мы наблюдаем в случае неандертальцев и сапиенсов.
Почему и как теория эволюции Чарльза Дарвина перевернула наше мировоззрение? Труд Дарвина о происхождении видов, опубликованный в 1859 году, вызвал страстные споры во всем обществе. И сегодня теория эволюции продолжает будоражить умы в том числе и потому, что она разрушает идею щедрой и предусмотрительной природы и ставит под сомнение место человека в ней. Расположитесь поудобнее, а Жан-Батист де Панафье расскажет вам о том, как Чарльз Дарвин произвел революцию в нашем мышлении.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.