Сапфир и золото - [70]

Король-отец встретил будущую невестку ласково. Девушка была красивая, даже очень. «Грех Голденхарту жаловаться, — подумал он. — Увидит её и забудет свои глупости!»

— Принцесса Хельга, — представилась принцесса-невеста.

Король-отец несколько озадачился: разве дочку Варгода звали Хельгой? Кажется, Варгод называл какое-то другое имя, или он просто запамятовал?

— А где же мой жених? — спросила принцесса, поводя плечиками и оглядывая капризным взглядом толпу разряженных придворных. — О нём по всем королевствам идёт слава, как о самом прекрасном принце на свете. Так ли он хорош собой, как о нём говорят? Будто бы и солнце способен затмить красотой?

— У него мигрень, — ответил король-отец, — так что его приведут прямо на свадьбу. Не волнуйся, он хорош собой. А это кронпринц Айрен, твой будущий деверь.

Принцесса Хельга присела в книксене. Айрен сухо приветствовал будущую родственницу. Она ему не понравилась отчего-то, и он подумал: «Голденхарт её ни за что не полюбит». Сложно сказать, отчего кронпринц так решил. Он и проницательным-то не был, и в людях не слишком разбирался, всё больше в доспехах и в лошадях. Да и принцесса была прехорошенькая: у неё была ослепительно белая кожа, так что в её благородном происхождении сомневаться не приходилось, и странные тягучие глаза, которые то были тёмными, то вспыхивали малахитовыми искрами. От этого взгляда так и хотелось поскорее отделаться.

Голденхарту доложили, что приехала принцесса-невеста, и паж из-за двери ответил голосом принца, что он передаёт ей всяческие добрые пожелания, но не может её приветствовать лично, потому что мигрень разыгралась так сильно, что он едва может поднять голову от кровати, не то что уж идти в тронный зал, но к свадьбе ему непременно полегчает. И ему «полегчало» настолько, что паж за пару часов до венчания разодрал простыню, связал верёвку и выбрался из спальни через окошко, а там по крыше перебрался на чердак, откуда благополучно спустился в людскую и завёл тары-бары с кухарочками, зарабатывая себе алиби на всякий случай. Кухарочки были расстроены предстоящей свадьбой, так что ухаживания пажа принимали весьма благосклонно.

Наступил торжественный момент — венчание… и тут-то обнаружилось, что принца Голденхарта и след простыл! Вместо жениха в часовню принесли связанную пажом верёвку из простыней. Король-отец страшно разгневался, принцесса-невеста начала рыдать, придворные засуетились, забегали по замку, пытаясь разыскать беглого принца, но, разумеется, не нашли.

Рэдвальд, когда на него насели, только руками развёл: он весь день обхаживал девиц в кухне и никакого принца не видел. Кухарочки подтвердили, и плут вышел сухим из воды.

Пока замок гудел как пчелиный улей, принц Голденхарт уже успел выбраться из столицы, навязавшись в попутчики к одному из торгашей, и узнал много полезного насчёт будущего путешествия. Торговец рассказывал о торговых трактах, о логовах разбойников, поджидавших заблудших путников в лесу, о тавернах и их хозяевах, о пошлинах и об ярлыках на въезд в большие города, — в общем, обо всём, что полагается знать начинающему торговцу (или путешественнику). В восточных королевствах торговец не бывал, но знал понаслышке, что места там благодатные: климат мягкий, зим почти не бывает, солнце круглый год светит, — а ещё слышал в тавернах песни, привезённые странниками из тех земель. Он перечислил несколько, сердце юноши забилось: те самые, что пела кормилица!

И принц, ставший менестрелем, начал путешествие на восток.

Тяготы путешествия он переносил легко, потому что был окрылён грёзами юности. Перешагнув через границу Тридевятого королевства, он как будто даже вздохнул свободнее, словно с плеч свалилась непомерная ноша. По счастью, никто его не узнавал: капюшон принц надвигал глубоко на лицо, а на окраинах королевства жили люди, которые никогда не бывали в столице и о королевском семействе знали лишь понаслышке. К тому же менестрель запылился порядком, и теперь даже самый внимательный взгляд не признал бы в этом бродяге принца, «способного солнце затмить красотой»!

На второй год бродяжничества приключилось с принцем-менестрелем несчастье.

Голденхарт в тот год бродил с торговым караваном: восточные королевства были окружены пустынями, в одиночку он бы не справился, пришлось следовать за караваном окольными путями, теряя драгоценное время. Впрочем, он наслушался от кочевников немало песен. У окраин Восточного королевства они расстались: караван повернул на северо-восток, а менестрель — на юго-запад, где, согласно карте, была столица королевства, а по пути должны были встретиться два больших города. Там Голденхарт надеялся отдохнуть, отъесться и двинуться дальше, в столицу. Король, поговаривали, и сам некогда был бардом, и менестрелю очень хотелось с ним встретиться.

До города он не дошёл. Дорога проходила через непролазный лес, дремучий и страшный. Деревья тут были древнее времён, рассохшиеся стволы скрипели заунывными голосами, корни переплетались в земле, как змеи, и только на редких ветках была зелёная поросль, говорящая, что эти деревья ещё живы. Самое подходящее место для избушки ведьмы! Но, увы, лес был не обиталищем ведьмы, а местом, где устроили логово разбойники. Они поймали юношу на самом выходе из леса и ограбили, предварительно прибив, чтобы не смог позвать на помощь.