Сапфир и золото - [69]

— Пора тебе жениться, вот какие, — ответил король-отец. — Твоя свадьба через три дня. Невеста вот-вот приедет в замок.

Голденхарт вытаращил на отца глаза:

— Что-о? Какая свадьба? Я впервые в жизни слышу, что у меня есть невеста.

— Я давным-давно пообещал моему другу, королю Варгоду, что женю моего сына на его дочери.

— Почему бы тогда кронпринца не женить? — нервно предложил Голденхарт.

Айрен расцвёл и пояснил:

— Потому что я отправляюсь в крестовый поход.

Жениться кронпринцу, разумеется, не хотелось, так что он использовал поход как оправдание.

— К тому же, — продолжал король-отец, — кронпринц должен наследовать мой трон, а Варгод хочет, чтобы супруг его дочери наследовал трон Южного королевства. Так что после свадьбы вы отправитесь…

— Я не собираюсь жениться на какой-то там принцессе, которую и в глаза не видел, — отрезал принц.

— Женишься, ещё как женишься, — возразил король-отец с угрозой в голосе. — Довольно с меня твоего сумасбродства! Позор королевского рода, а не принц. Когда женишься, забудешь о глупостях. Уж я отпишу Варгоду, чтобы он тебя в ежовых рукавицах держал!

Голденхарт сузил глаза, но на этот раз ничего не ответил. Король-отец махнул рукой — аудиенция, мол, окончена — и повернулся к Айрену, чтобы обсудить с ним детали будущего крестового похода.

Принц покинул трапезную, клокоча от гнева. Последняя капля переполнила чашу, и он твёрдо решил, что сбежит сегодня же, не дожидаясь Праздника урожая: король-отец может приказать стражам запереть сына в опочивальне или в темнице, а может и устроить свадьбу сразу по приезде невесты, не дожидаясь праздника. Нет, бежать нужно немедленно!

Верный Рэдвальд дожидался принца за дверями трапезной и, думается, подслушивал, поскольку лишних вопросов другу задавать не стал, спросил только:

— И что будешь делать?

— Хм, — тряхнул золотыми кудрями Голденхарт, — если ему надо, пусть сам женится. Ты подумай, а? Да он просто мечтает сплавить меня этому Варгоду, вот и выдумал какое-то мхом покрытое обещание поженить детей, когда придёт срок.

— А может, она хорошенькая? — мечтательно предположил паж. — Принцессы ведь бывают хорошенькими.

— А бывают и нет, — мрачно возразил Голденхарт. — В любом случае сдалась мне эта невеста! Сегодня же сбегу из замка. Торговцы уже начинают прибывать, в такой толпе стражники меня не заметят.

— И куда пойдёшь? — с тревогой спросил Рэдвальд. За друга он переживал больше, чем за себя. Ему хотелось, чтобы Голденхарт наконец-то обрёл свободу, о которой мечтал, но паж боялся, что принц не выдюжит испытаний, которые непременно подстерегут его в пути. Ведь Голденхарт не знал другой жизни, кроме как за высокими стенами замка.

— Куда-нибудь, — пространно ответил принц.

Отчасти он не был уверен, отчасти не хотел рассказывать Рэдвальду, но собирался он идти в восточные королевства, о которых ему в детстве пела кормилица: там были зачарованные страны, там жили сказочные существа, драконы и эльфы, там пели красивые песни. Голденхарт понимал, конечно, что львиная доля сказок врёт, особенно что касается эльфов и драконов: первых вообще не существует, все это знали, а о вторых уже тысячу с лишним лет никто не слышал, — но хотелось хотя бы увидеть те далёкие края, о которых так тепло, едва ли не со слезами вспоминала кормилица. Да и вообще увидеть хоть что-нибудь, кроме крепостной стены, окружающей замок. Кронпринцу Айрену везло: он хотя бы иногда выезжал в крестовые походы, — а младший принц безвылазно торчал в четырёх стенах и чах со скуки.

— Если меня выдашь, голову тебе оторву, — пообещал принц на полном серьёзе пажу.

Рэдвальд подцепил передний зуб пальцем:

— Я могила, зуб даю. Когда уйдёшь, я запрусь в твоей спальне и потяну время, чтобы никто не догадался, что тебя нет в замке. Я ведь хорошо умею твоему голосу подражать, помнишь?

— Повесят, — предупредил принц.

Паж только ухмыльнулся, уверенный, что сумеет выкрутиться. А на случай можно и в окошко сигануть.

Голденхарт действовал осторожно. Весь день он шатался по замку, то и дело попадаясь придворным на глаза, к вечеру изобразил мигрень и добился разрешения от придворного лекаря провести все праздники в опочивальне. Король-отец даже обрадовался и приказал приставить к дверям спальни принца стражу, чтобы те отконвоировали его венчаться, когда приедет принцесса-невеста. Но пока распоряжение короля-отца выполнялось, принц Голденхарт уже успел поменяться с пажом местами и сбежал на чердак, чтобы переодеться в дорожное платье. В плаще с надвинутым на глаза капюшоном он стал совершенно неузнаваем и свободно выбрался из замка, затесавшись в толпу.

Когда принц пробирался через сновавших туда-сюда торговцев по мосту, мимо проехала карета, запряжённая четвёркой вороных лошадей. Краем глаза он заметил в окошечке лицо девушки. Это приехала принцесса-невеста. Она показалась принцу надменной, больше он ничего не успел заметить, да его это и не интересовало. Свободен!

Принцесса-невеста въехала в замок, её встретили пышно и торжественно, но, к удивлению придворных, сопровождение было весьма странное: с нею приехала толстая уродливая старуха-фрейлина, лошадьми правил подозрительного вида чародей в мешковатой хламиде. Король Варгод не приехал, как выяснилось: его свалил приступ подагры.