Сапфир и золото - [57]

Мужчина вздохнул, отправил крестьян по домам, пообещав разобраться с напастью, а сам сел на камень, торчавший у края поля, и стал ждать. В памяти миражами проносились те времена, когда драконов на белом свете было ещё много и за территорию приходилось драться, пожалуй, едва ли не раз в год. Это ещё не считая набегов рыцарей. Сам Эмбервинг другого дракона ни разу не убил: был достаточно силён, чтобы отогнать да отбить охоту возвращаться, — но слышал о тех, что убивали соплеменников. Зачастую это были как раз гранитные, или каменные, драконы. И почему изо всех должен был объявиться именно этот!

Небо над вершинами гор между тем затянуло сероватыми тучами, не осенними — предвестниками появления дракона. Вскоре на поля легла тень, и откуда-то с горных каскадов слетел дракон. Он был в точности такой, каким описывали его пастухи: ростом с корову, кряжистый, усеянный шипами и каменными бородавками, с длинным хвостом и с кожистыми крыльями. Бухнулся на поле он как-то неловко, точно не рассчитал приземления, расставил лапы и упёрся в землю хвостом. Не обнаружив на поле овец, которых предусмотрительные пастухи уже успели угнать в деревню, дракон рассердился и издал рык, достаточно грозный, чтобы перепугать насмерть людей. Эмбервингу, разумеется, эта угроза была нипочём: слышал рёв и погромче.

Эмбервинг встал с камня и не спеша пошёл в сторону каменного дракона, размышляя, как к нему подступиться. Угрозы для себя он в нём не видел: если бы сам оборотился, то мог был легко одной лапой прихлопнуть, даже не прилагая особых усилий. Но он всё же предпочёл бы дело решить мирно: пообещал ведь менестрелю.

Каменный дракон, увидев приближающегося к нему незнакомца, раскрыл пасть и прорычал:

— Где мои овцы? Я голоден!

— Твоих овец тут и вовсе никогда не было, — спокойно ответил Эмбервинг. — Прочь, прочь отсюда, это не твои земли.

Каменный дракон сердито дохнул огнём, выжигая траву возле лап:

— Тогда настало время отведать человечинки! Ты вызываешь меня на бой, жалкий смертный?

— Не вызывал вообще-то, — приподнял и опустил плечи Дракон, — но ты уж прямо нарываешься на неприятности. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе есть моих людей, как ты ел моих овец? Повторяю: прочь отсюда, это не твои земли.

Говорил, а сам удивлялся: неужели этот незваный гость ещё не понял, что имеет дело с другим драконом? С каменными Эмбервинг доселе ни разу не встречался, но предполагал, что у всех драконов должно быть отличное обоняние да и вообще драконьи инстинкты. Отчего же этот обращается к нему как к человеку?

Каменный дракон между тем рассвирепел окончательно и пошёл на Эмбервинга, разинув пасть, очевидно намереваясь разорвать его и пожрать, как поступал с овцами. Эмбер уклонился, отступил в сторону и, размахнувшись, ударил тыльной стороной ладони дракона по макушке — в качестве предупреждения, не прикладывая особой силы, просто чтобы показать, что не человек, — пойми уже! Каменный дракон грохнулся оземь. Такого даже Эмбер не ожидал: ну и слабак!

— А, вот ты как! — завопил каменный дракон, кое-как поднимаясь на лапы и делая ещё одну попытку сцапать Дракона.

Эмбервинг вздохнул и наградил его ещё одной оплеухой, на этот раз посильнее. Дракон снова хлопнулся навзничь и… превратился в человека. Нет, «в человека» — это громко сказано. Превратился он всего лишь в тощего грязного мальчишку со встрёпанными волосами.

— А, вот ты как… — начал было мальчишка, тут же осёкся, услышав писклявый голос, и с каким-то непонятным ужасом уставился на собственные руки.

Эмбервинг с интересом ждал, что будет дальше. И отчего бы этому дракону пугаться собственного обличья?

— А ну немедленно расколдуй меня! — завопил мальчишка, подлетев к Дракону и схватив его, где достал, за воротник. — Как смел ты меня превратить в одно из этих жалких смертных созданий?!

— «Превратить в одно из этих жалких смертных созданий»? — машинально повторил Эмбер, с удивлением глядя на мальчишку, всё ещё прыгающего возле него. — Ты это сейчас серьёзно?

Судя по гневному виду мальчишки, имел он в виду именно то, что говорил. И Дракон сообразил, что этот каменный дракон, вероятно, никогда прежде не обращался, жил исключительно в драконьей форме, поэтому внезапное превращение в столь слабое существо его и рассердило, и напугало до смерти. Стоило предположить, что мальчишка ничего не знает о собственных силах или возможностях.

— Имя у тебя есть? — спросил Эмбервинг, поймав мальчишку за шиворот и держа перед собой, как котёнка.

Тот вертелся, извивался и всё норовил выцарапать Дракону глаза. Эмбервинг опять вздохнул и, швырнув мальчишку на траву, в мгновение ока обратился и рыкнул на него — вполголоса. Этого хватило. Не обмочился хоть, но затрясся в таком страхе, что и смотреть на него стало жалко. Эмбер опять принял человеческое обличье и наклонился к мальчишке.

— Ну? — спросил он. — Понял теперь, с кем говоришь?

— Живой дракон… — пролепетал тот.

Эмбервинг фыркнул:

— А сам-то кто?.. Имя у тебя есть, я спрашиваю?

— Хёггель, — кое-как выдавил мальчишка-дракон.

Имя было явно северное, от него прямо-таки дышало Нордью или окрестными королевствами. Дракон поморщился.