Сапфир и золото - [58]

— Хёггель? — повторил он. — Ну, Хёггель, верно ли я понял, что ты не знал, на чьи земли прилетел и чьих овец ел?

— Земли — они ничьи, и овцы ничьи, — буркнул мальчишка, — дед говорил, что они всеобщие.

— «Дед»? — выгнул бровь Дракон. — Хм… значит, ты живёшь с дедом-драконом?

— Сгинул дед, — вытирая сопли под носом, ответил Хёггель.

— Как это: «сгинул»? — удивился Эмбервинг.

— Улетел за овцами и не вернулся. Пришлось самому себе пропитание добывать.

— Покажи мне ваше логово, — потребовал Дракон.

— Ограбить меня вздумал? — завопил мальчишка, но Эмбер опять ухватил его за шиворот и встряхнул, так что пришлось замолчать и пальцем указать направление.

Ходить мальчишка умел кое-как, то и дело заваливался набок, его прямо-таки тянуло встать на четвереньки. Пришлось Эмбервингу вести его перед собой, держа за шиворот.

— В человека, поди, в первый раз обратился? — поинтересовался Эмбервинг между делом.

Хёггель насупился и проворчал:

— А покажу моё логово, расколдуешь?

Эмбер в который раз вздохнул, но начал терпеливо объяснять, что это не колдовство, что все драконы могут превращаться в людей, потому что это довольно удобно.

— И чем же?! — опять завопил мальчишка-дракон.

— Да хотя бы тем, что не требуется каждый день по овце убивать. Человеку немного нужно, чтобы наесться.

В ответ Хёггель выдал длиннющую цитату из Драконьего кодекса на стародраконьем языке о том, что должны делать истинные драконы, и Эмбервинг догадался, что дед-дракон учил мальчишку старым порядкам: принцесс похищать, рыцарей на бой вызывать, поля выжигать, овец живьём глотать, а то и человеком не брезговать, и прочее, и прочее.

— Теперь другие порядки, — возразил Дракон на это и опять попытался объяснить мальчишке, что к чему в нынешнем мире.

Хёггель только хмыкнул, и Эмбервинг понял, что повозиться с ним придётся, прежде чем вдолбит в его голову хоть толику смысла.

Логово Хёггеля оказалось в горном ущелье. Настоящее драконье логово: глубокая нора, расширяющаяся в пещеру; лаз довольно узкий, с трудом протиснуться дракону размером с корову, и будь Эмбер в истинной форме — попросту застрял бы. Пахло внутри премерзко, Дракон прикрыл нос рукавом и огляделся. Не мешало бы этому мальчишке-дракону тут и прибраться: валялись клочки овечьих шкур, кости с остатками мяса, засохший помёт летучих мышей, которые копошились где-то под потолком… Хёггель юркнул в угол, ухватил одну из костей и стал её грызть, полушёпотом ругаясь на колдовство и жалуясь на голод. Есть в человеческом обличье он тоже не умел: ошмётки мяса потекли со слюной по подбородку. Оставь одного — так и с голоду помрёт, если не сообразит, как обратно в дракона превратиться!

«Сокровища» в пещере тоже нашлись. Во-первых, Драконья книга. Эмбервинг верно предположил: по ней дед-дракон учил мальчишку драконьим премудростям. Во-вторых, горшок с плесневелыми монетами старой чеканки. Даже Эмбер не помнил, когда такие ковались, значит, дед-дракон был ещё древнее самого Эмбервинга.

— Не трогай сокровища! — завопил мальчишка-дракон, кидаясь к горшку и падая на него всем телом.

— Да не нужны мне твои «сокровища», — усмехнулся Дракон и, покрутив головой, спросил: — Давно твой дед пропал?

И тут же понял, что Хёггель счёту не обучен. Тот промямлил что-то невразумительное.

— И что дальше будешь делать? Когда я тебя «расколдую»? — спросил тогда Эмбервинг.

— Что прежде делал, то и буду, — проворчал Хёггель. — С другой стороны гор тоже деревни есть. Подавись ты своими овцами!

Дракон поскрёб затылок. Мальчишка грозил нарваться на неприятности и, пожалуй, причинить неудобства самому Эмбервингу. Набеги на стада овец, а то и вовсе на людей ничем хорошим для Хёггеля не закончатся: люди обозлятся, возьмут колья да вилы, а то и рыцарей наймут, и пойдут убивать мародёра. А там прознают, что за горами, в Серой Башне, ещё один дракон живёт, да не простой, а с богатейшей сокровищницей. Возвращения старых времён, когда приходилось едва ли не каждый месяц сражаться с рыцарями, Эмбервингу не хотелось. Уж точно не теперь, когда было о ком заботиться.

— Сиди тут, — хмуро приказал он Хёггелю, — а я посмотрю по округе, что тут, в горах, делается.

Мальчишка-дракон завопил что-то ему вслед, но Эмбервинг не стал слушать. Прежде нужно было выяснить, отчего сгинул дед-дракон.

Эмбер выбрался из логова, отряхнулся, превратился в дракона и облетел горы, зорко поглядывая по сторонам. По ту сторону гор тоже были людские поселения, но названия королевства Эмбервинг не знал, да и не собирался выяснять. Он сделал круг над горами и спустился на другой конец ущелья, где прежде приметил белеющие останки чего-то колоссального — должно быть, дракона.

Так и оказалось: кости принадлежали громадному дракону, пожалуй, раза в два больше самого Эмбервинга. По осыпавшейся чешуе, которая ещё блестела тут и там, Дракон понял, что дед-дракон каменным драконом не был. Чешуя была лазоревого цвета, похожая на внутреннюю сторону морских ракушек, и отливала перламутром. Это были останки морского дракона, но с какой стати морскому дракону жить в горах да ещё и заботиться о каменном драконыше? Насколько Эмбервинг знал, два разных вида вместе не уживались никогда. Стоило предположить, что дед-дракон нашёл драконыша где-то в горах, пожалел и решил выходить, оттого и остался жить в этих самых горах, далеко от собственного логова (Эмбервинг все горы облетел, другого логова не обнаружилось, значит, морской дракон прилетел издалека). И не долетел однажды: упал в этом ущелье вместе с добычей (коровьи кости лежали чуть поодаль) и умер, вероятно от старости. А может, потому, что долго жил вне естественной среды обитания: морские драконы должны у моря жить, так уж заведено.