Сапфир и золото - [15]

Двое из Серой Башни и луковый рыцарь

Бывают дни, когда заняться совершенно нечем, — особенно поздние осенние дни в предчувствие зимы, — но именно в эти-то дни непременно что-нибудь да случается.

Зимы в здешних краях не отличались суровостью, разве только утрами трава становилась седой от холодного дыхания ветра да вода подёргивалась тоненькой корочкой льда, похожей на слюду, а в остальном — осень осенью. Снег выпадал редко и надолго на земле не задерживался, тая под пристальным взглядом нахохленного солнца. Было ли то от витающего в воздухе колдовства или по самой природе — неизвестно.

В один из таких дней менестрель, закутавшись в плед, сидел на подоконнике и читал одолженную у Дракона книгу.

Стоит упомянуть, что Дракон попытался поставить на окно решётку, но менестрель тому воспротивился («Да это как в клетке сидеть, нипочём не стану!»), и оба сошлись на компромиссе: Дракон вбил в стену массивное железное кольцо — такое бы и тягловая лошадь вырвать не смогла, куда уж щупленькому человеческому созданию! — и теперь юноша, выглядывая в окно или усаживаясь на подоконник читать, непременно должен был обвязываться верёвкой, что спасло бы его, свались он с башни снова, а Дракону не составило бы труда втащить менестреля обратно.

Книга, которую читал менестрель, была скучна, но других в башне не нашлось.

У Дракона была роскошная библиотека: в комнате, что на третьем пролёте, хранилось бессчетное количество рукописей и книг, — и он разрешил менестрелю ей пользоваться в своё удовольствие, но, к великому сожалению, практически все книги, за исключением неполного десятка, были написаны на неведомом менестрелю, а может, и вообще всему людскому роду языке. Вероятно, по-драконьи; во всяком случае, Дракон эти книги читать умел. А то, что мог прочесть менестрель, по пальцам пересчитать можно было: невероятно скучная история крестовых походов в пяти томах (юноша как раз одолел первый том и взялся за второй), канцоны о рыцаре и прекрасной даме и несколько книг по кулинарии и по столярному делу.

Книга была скучна, и менестрель то и дело клевал носом и уже успел потерять нить повествования, запутавшись в прозвищах и порядковых номерах королей, в этих крестовых походах участвовавших: то ли это был Фредерик XV, то ли Фредерик Чернобород с не упомянутым номером — что за смехотворная традиция называть королевских отпрысков одинаковыми именами! К середине книги — спустя четыреста лет истории! — королевская семья всё-таки проявила фантазию: на страницах появился король Родерик. Но фантазии хватило лишь на это, и все последующие упомянутые короли тоже были Родериками.

Менестрель уже успел дочитать до того момента, когда король Родерик VII Рыжий — не путать с Родериком V Рыжим! (на этом месте менестрель фыркнул и пробормотал: «А, провалиться, теперь уже и прозвища одинаковые!») — собрал рыцарей, чтобы отправиться в очередной поход на поиски гробницы Святого Короля…

Дракон в это время предавался размышлениям, сидя подле полыхающего камина. Мысли были сонные, путанные, не особо важные, навеянные теплом огня, и упоминать их, верно, не стоит даже для истории.

И вот тут кто-то загрохотал железным кулаком по двери. Сон с Дракона как рукой сняло, он подошёл и глянул одним глазом в решетчатое окошечко, что слева от двери (прежде никакого окошечка там не было, но не так давно вывалился из стены булыжник как раз на уровне глаз, и Дракон решил приспособить отверстие под смотровое окно). Глянул и поморщился: объявился какой-то рыцарь.

Рыцарь был настолько бесцеремонен, что спешился, привязал куцую лошадёнку к изгороди, перелез через воротца, проявив недюжинную сноровку (в доспехах ведь!), и вот теперь колошматил в дверь кулаком, щуря близорукие глаза; забрало было поднято, открывая на всеобщее обозрение лицо с куричьим носом и жидкой бородёнкой рыжеватого цвета.

— Открывай и сразись со мной! — дребезжащим голосом завёл рыцарь.

— Зачем мне с тобой сражаться? — спросил Дракон через окошечко.

— Я сражусь с тобой, чудище, — героическим тоном объявил рыцарь, — и освобожу похищенную тобой принцессу!

Мужчина поморщился на «чудище» и поскрёб затылок. Выходило явное недоразумение: слухи о похищенной принцессе, видно, дошли до рыцаря с опозданием. Стоило бы отворить дверь и разъяснить неудачливому визитёру, что тот явился впустую, но Дракон медлил. Разумеется, не из страха перед рыцарем или нежелания сражаться — просто от рыцаря немилосердно смердело, и хотелось поскорее от него отделаться. Дело в том, что рыцари непременно носили под доспехами луковицу — в качестве амулета, что само по себе пованивало, а у стоявшего на пороге рыцаря, должно быть, луковица и вовсе сгнила: вонь от неё окружала рыцаря плотным облаком. Что творилось в этот момент с чувствительным носом Дракона!

Менестрель, услышав шум, отложил книгу (довольный, что не пришлось дочитывать про очередного Родерика, кажется тоже Рыжего, но ещё и Смелого, причём уже XVI) и спустился вниз.

— Что тут происходит? — удивился он страдальческому виду Дракона.

Луковый рыцарь между тем твердил своё, и юноша понял, что явился тот за вздорной принцессой. Не понял только, отчего Дракон до сих пор не прояснил это недоразумение. Запах он тоже почувствовал, но отвращения к нему не испытывал: у людей обоняние устроено не так, как у драконов.