Сапфир и золото - [12]

— И кто ты таков будешь? — осведомился старичок.

— Менестрель.

— Хм? — не слишком понятно отозвался крестьянин.

Юноша решил, что старичок такого слова прежде не слышал, и начал было объяснять, но крестьянин его прервал: «Проголодался, небось?» — и, подцепив менестреля за рукав, потащил за собой по улице, как оказалось — к таверне.

Внутри, несмотря на ранний час, посетителей было много, в основном мужчины. Кисло пахло наваристой похлёбкой, горьким элем, который трактирщик, обладавший недюжинной силой, разливал по кружкам, опрокидывая над ними небольшой дубовый бочонок, и особенно зелёными яблоками, которые резала — для пирога, должно быть, — дочка трактирщика. На менестреля и здесь глянули мельком, но потом в оба уха слушали, не скрывая интереса. Старичок усадил юношу за круглый стол, потемневший от времени, но всё ещё видно было, что столешница — это срез ствола немыслимо могучего дерева с бесчисленными кольцами.

И они продолжили разговор.

— Менестрель, стало быть? Что ж, милости просим, народ мы гостеприимный. Но вот если девок вздумаешь портить, то уж не обессудь: приложим со всем усердием.

При этих словах посетители засмеялись, но таким смехом, что сомневаться в правдивости слов старичка не приходилось. Менестрель окинул их взглядом — крепкие, мастеровые, с мощными плечами, не иначе как кузнецы, дровосеки и плотники — и заверил, к явному разочарованию дочки трактирщика, что у него таких мыслей нет и не было, а больше его интересуют легенды и просто истории, которые он намерен перекладывать в песни, чтобы развлекать Дракона — его благодетеля.

— Хм, — заинтересовался старичок-крестьянин, — и какие же истории?

— Хотя бы о драконе вашем. Не боитесь вы его?

Все переглянулись и… расхохотались, как будто менестрель только что разыграл шута, а не самым серьёзным тоном задал вопрос. Юноша нахмурился. Старичок снисходительно похлопал его по плечу:

— А сам-то не боишься? С чего бы нам нашего господина бояться?

— Как же! Говорят же, что драконы людей едят? — вспомнил одну из легенд менестрель.

Все снова переглянулись, но на этот раз состроили серьёзные физиономии, а старичок-крестьянин беззаботно отмахнулся:

— А, об этом… Едят, конечно. По человеку в год — так заведено исстари. Быть может, господин наш Дракон тебя именно для этой цели и приволок. Жалеет своих-то.

Менестреля пробрал холодок.

— А черепа складывает в одной из кладовых, — продолжал старичок с серьёзным видом. — Немалые тысячи!

— Позволь-ка, — перебил менестрель, которого даже некий зародившийся в душе страх насчёт личины Дракона не смог сбить с толку, мыслил он ясно и рассудительно, — сколько же ему лет?

Старичок-крестьянин постучал по столешнице:

— Видишь кольца? По ним возраст дерева определяют: одно — за год. А мерил бы Дракон — так одно за сто лет. Не меньше!

Трактир менестрель покидал озадаченным и даже растерянным. Пошутили над ним или нет, но задуматься стоило. Если уж не о плотоядности драконов, так о долгожительстве. Легенды о подобном умалчивали, упоминая лишь смерть драконов от руки доблестных рыцарей. А если думать своим умом, то Дракон не должен быть слишком уж стар, даже если летосчисление драконов и отличается от человеческого, ведь в его янтарных волосах не было и тени седины, а морщины на лбу — так это обычное дело для людей (или драконов) серьёзных и вдумчивых.

— Кладовая на тысячу черепов? — пробормотал менестрель, вернувшись в башню и невольно разглядывая каждый угол, как будто думая отыскать там или сами черепа, или тайные знаки, которые непременно должны к этим самым черепам вывести.

Не особо надеясь на успех (понятное дело: если уж и прятать черепа, то в подземельях, а туда юноша в одиночку ни за что бы не сунулся), менестрель пробежался по лестнице, заглядывая в каждую из дверей. Все они были отперты, за исключением двери на четвёртом пролёте. Менестрель подёргал, повертел ручку, даже попробовал наддать плечом, но всё безуспешно. Тогда он встал на колени и приложил глаз к замочной скважине, пытаясь хотя бы так рассмотреть, что внутри. Черепов видно не было, комната вообще казалась пустой.

— Что это ты делаешь, господин менестрель? — удивился Дракон, который как раз вернулся в башню и застал юношу за этим недвусмысленным и точно неприглядным занятием.

Менестрель вскочил на ноги, вспыхнул стыдом и под пристальным взглядом Дракона как-то против своего желания или воли начал рассказывать, что увидел, услышал и узнал в деревне.

«Как же это так выходит? — думал он в то же самое время. — Слова-то как будто сами собой изо рта вылезают».

Дракон, воспользовавшийся вольно или невольно толикой чар, чтобы разговорить менестреля, слушал с серьёзным, даже несколько суровым видом, но в углах его рта то и дело подрагивало улыбкой, которую он пытался скрыть за напускной суровостью, а глаза начали озорно посверкивать, и это скрыть было уже сложнее.

— Так верно ли это, что драконы людей едят? — в лоб спросил менестрель.

Дракон взял юношу за плечи и подтолкнул к лестнице со словами: «Идём, так уж и быть, расскажу». Они спустились в трапезную, мужчина водворил менестреля за стол, сам присел на угол и, искоса на юношу взглянув, поинтересовался: