Саня - [5]

– Впрочем, глупости все это – девичьи мечтанья, – сказала она вслух своим хриплым резким голосом и быстро пошла домой.

На территории станционного рельсового парка, возле колеи, стоял свежесколоченный дощатый склад.

Саня и раньше замечала его, но в суматохе приемки позабыла проверить документацию. Чей он и кто разрешил его здесь строить? И почему Сергунков не сказал ей об этом? А если он незаконно построен? Ведь с нее голову снимут. Сейчас по его крыше ползали рабочие, обивали ее толем.

Саня подошла к складу и спросила крайнего, чубатого рабочего:

– Кто у вас старший?

Тот держал в зубах гвозди: ткнув себя пальцем в грудь, он весело подмигнул Сане.

– Не валяйте дурака! – строго сказала Саня.

Рабочий положил гвозди в ладонь и спросил обиженным тоном:

– Не верите? А я и есть в самом деле старший. – Он спрыгнул с крыши и ленивой походкой знающего себе цену человека подошел к Сане.

На нем был серенький костюмчик и застегнутая на все пуговицы рубашка. Саня поняла, что гвозди забивал он просто так, от нечего делать.

– А вы кто же такая будете, сероглазая? – спросил он, вежливо и снисходительно наклоняясь, словно к маленькой девочке.

– Начальник станции.

Парень сделал удивленное лицо и свистнул.

– И Сергунков вам добровольно уступил престол?

– Вот уж насчет его доброй воли – не интересовалась.

– Значит, будем ждать очередного самоповешения. Вот так: кх-хы! – он помотал пальцем вокруг шеи, показал в небо и смешно выкатил глаза.

Саня засмеялась. Забавный этот парень и симпатичный; у него вьющиеся черные волосы, густые брови, сросшиеся на переносице, и крупные, постоянно обнаженные зубы. Он при каждой фразе каким-то особым манером пощелкивает пальцами и улыбается сквозь стиснутые зубы.

– Виноват! Я, как говорится, забыл представиться – Валерий Казачков, мастер совхозного строительства. Очень приятное знакомство, – заключил он.

– Ну, это еще неизвестно, – ответила Саня. – Дайте-ка разрешение на право застройки!

– Разрешение?! – удивленно протянул Казачков. – Оно, конечно, есть, но оно, знаете, еще там.

– Где это там? – уже начинала сердиться Саня.

– Там – это в вашем управлении. Да вы не подумайте, что я уклоняюсь, – искренне убеждал Валерий. – Пойдемте к Сергункову, и он вам все пояснит.

Сергунков говорил медленно, словно выдавливая из себя слова.

– Я по телефону сообщал. Пришлют распоряжение. Обещали.

– Кто обещал? – допытывалась Саня.

– Ну кто, кто! Начальник дороги.

– Я же вам говорил! – обрадовался Казачков. – У меня все по закону. А знаете что? – живо наклонился он к Сане. – Наш коллектив едет на Амур отдохнуть. Ведь нынче суббота! Поедемте с нами?

Саня колебалась.

– Да поезжайте, – нелюбезно заметил Сергунков. – Из наших там тоже кто-нибудь будет.

«В самом деле, поеду, а то еще подумают, что боюсь», – решила Саня.

– Ладно, заезжайте за мной, – сказала она Казачкову.

– Закон! – воскликнул тот, разводя руками. – Куда массы, туда и руководители.

Казачков ушел очень довольный и обещал в скором времени заехать на грузовике.

– Что это за строитель? – спросила Саня про него у Настасьи Павловны.

– Казачков-то? О, это атлет. Из города он. Вроде в ФЗО преподавал. А в прошлом году приехал с шефами да здесь и остался. У нас, говорит, вольготнее. А что – понравился?

– Да ну, глупости!

– Он ничего, красивый парень. – Настасья Павловна многозначительно улыбнулась – Поговаривают, вроде бы на Верку-кассиршу засматривается.

Саня надела черную кружевную блузку, а серую разлетайку взяла на руку, на случай похолодания. Безрукавная блузка обнажала ее полные руки и делала Саню солиднее, старше. На шею она надела позолоченную цепочку, но в последний момент сняла. «Еще подумает, для него вырядилась».

Казачков, как и обещал, приехал на грузовике; он выскочил из кабинки и, приятно удивленный Саниным нарядом, стал приглашать ее на свое место.

– В кузове доеду, – отказалась Саня и легко перелезла через борт.

Ей услужливо уступили местечко на скамейке, и машина тронулась. Из станционных поехала только Верка-кассирша. На ней была белая капроновая кофточка, сквозь которую просвечивали округлые сметанные плечи. Эта кофточка, как уверяла кассирша, осталась у нее от замужества, и она надевала ее теперь в праздничные дни и при этом вспоминала свою прошлую и, судя по ее рассказам, счастливую жизнь. Она сидела напротив Сани, степенно поджимала подкрашенные тонкие губы, и ее мелкое кругленькое личико выражало бесконечное разочарование.

– Мы, жены офицеров, – чуть ли не каждую фразу она начинала с этих слов, – любили массовые гуляния. По-офицерски они называются пикниками.

Саню раздражал и этот деланно ленивый голос, и этот тон человека, все видавшего и все едавшего. Верка всех уверяла, что муж ее погиб при полете. Но от Настасьи Павловны Саня узнала, что вовсе он не погиб, а сбежал неведомо куда и что теперь кассирша каждое воскресенье торгует в гарнизоне маслом и сметаной. «И кофту, наверное, в гарнизоне выменяла на масло», – подумала Саня.

Грузовик быстро катился. Мелкие камни гравия подскакивали и звонко щелкали о деревянное днище и о борта кузова, а под колесами стоял такой треск и шорох, будто кто-то там распарывал старое пальто.