Саня Дырочкин — человек общественный - [12]

Раздевалка, конечно, была закрыта. Пришлось ждать звонка под лестницей, где, как известно, мы с Севкой любили проводить свои секретные переговоры.

В этот раз мы дрожали от страха и, только когда шум перемены стал затихать, вышли.

И тут же нос к носу мы столкнулись с Евгением Павловичем.

— Та-ак! — сказал он, не до конца понимая, откуда мы появились. — Значит, вы из тех, кто думает, что физкультура не нужна современному человеку?..

— Вообще-то мы не из тех, — попытался возразить Севка, но очень робко.

Евгений Павлович наших возражений даже не расслышал.

— Да, да, — усиливал своё наступление Евгений Павлович, — вы из тех, кто предпочитает поспать до десяти утра?! Вот настоящий отдых!

— Нет, мы не из тех! — испуганно повторил Севка, как попугай.

Евгений Павлович наконец рассмотрел наши мокрые брюки.

— К тому же вы из тех, кто обожает носиться по лужам. Конечно, это приятнее, чем работать на шведской стенке, выжиматься на турнике, прыгать через коня! Понимаю тебя, Байкин.

— Я не из тех, — сдавленным голосом произнёс Севка, кажется, уже готовый заплакать.

Зазвенел звонок. Евгений Павлович пошёл в другой класс на урок.

Севка облегчённо вздохнул.

И тут Евгений Павлович обернулся.

— В настоящем спорте, — сказал он, — не явившемуся без уважительной причины записывается поражение…

Теперь уже я сделал попытку объяснить ситуацию учителю:

— Мы случайно… Мы помогали человеку, попавшему в беду…

Но Евгений Павлович и меня не услышал, он строго произнёс:

— Поэтому я, Дырочкин и Байкин, ставлю вам по заслуженной двойке.

— Большое спасибо! — абсолютно невпопад сказал перепуганный Севка.

* * *

На втором уроке мы с Байкиным старались изо всех сил, хотелось доказать, что прогул был случайным. Тянули руки, были очень активны, а когда наступила большая перемена, я решил, что пришла пора отличиться.

Как командир звёздочки, я поручил Севке быть ответственным по столовой.

Звёздочка имела постоянное место, стол у окна. На завтрак каждый получал булочку, чай и кашу.

Севка действовал чётко, чувствовал себя опытным дирижёром, наша звёздочка кончала завтракать первой.

— Поел, отнеси посуду, — покрикивал Севка. — Может, кому добавки? — интересовался он, проявляя внимание и чуткость. — Кашу? Чай?

Федя неожиданно поднял руку:

— Мне ещё чаю.

— Придётся доплатить три копейки.

Стало жалко Севку. Все кончали завтрак, а Байкин, как дежурный, не мог начать кашу.

Я предложил помощь.

— Ты поешь, а я принесу.

Я сразу же направился к кассе, но оказалось, что кассирша куда-то вышла. Вероятно, решила, что завтрак окончен.

— Начинаем строиться! — поторопила Галина Ивановна.

Севка стремительно доедал кашу.

— Давай три копейки, — подбежал он ко мне. — Что стоишь?! Действовать нужно!

— Не видишь? Нет кассирши, — сказал я.

— Ерунда, — воскликнул Севка. — Можно справиться без кассирши, готов спорить!

Несколько секунд он изучал цифры, подмигнул мне и лихо нажал на клавиши. Касса послушно заурчала. Что-то в ней ухнуло и чихнуло, в Севкиных руках появился чек.

Байкин гордо поглядел на меня и пошёл к раздаточному окошку.

— Стаканчик чая, — вежливо попросил он.

Женщина в белой куртке приняла чек.

— Можешь работать кассиром! — похвалил я.

— Запросто! — ответил Севка. — Нажимаешь на кнопки — и нет вопросов!

И он понёс стакан Феде.

* * *

Дела на уроке шли своим чередом. Под диктовку Галины Ивановны мы писали глаголы. Вдруг дверь приотворилась, и в класс заглянула кассирша из школьной столовой. В её глазах стояли слёзы.

— Что случилось, Екатерина Семённа?! — воскликнула Галина Ивановна.

Все подняли головы. Только Севка продолжал писать. Он немного отстал при диктовке и теперь воспользовался остановкой, догонял ребят.

— Несчастье! — всхлипнула кассирша. — Я обхожу всех, кто завтракал в большую перемену…

Севка наконец отложил ручку.

— …У меня выявилась значительная недостача. — Кассирша платком промокала слёзы.

Галина Ивановна нахмурила брови, в её голосе прозвучали металлические нотки:

— Надеюсь, вы не думаете, что виноваты в этом мои дети?!

— Я вообще никогда ничего не думаю, — сказала кассирша, — только, пожалуйста, объясните, каким образом в раздаточном окошке оказался чек… на тридцать рублей ноль-ноль копеек?! И почему в кассе нет таких громадных денег?! Последний мальчик, говорят, взял один стакан чая, тогда как выбита тыща стаканов.

И Екатерина Семёновна подняла над головой белый квадратик чека с дыркой в серединке.

Севка стал сразу же смертельно бледным. Вылитый покойник, одно лицо.

— Беда! — оплакивала себя кассирша. — Из каких денег я должна оплачивать недостачу?!

Класс молчал. Никто не знал, как помочь пострадавшему человеку.

И тут Байкин стал поднимать руку. Он это делал медленно и тяжело, точно к его ладони был привязан огромный груз.

— Ты что-то хочешь сказать, Сева?! — тихо и даже ласково спросила Галина Ивановна. — Может, ты что-нибудь знаешь?

Севка открыл рот, но никто его слов не расслышал. Кажется, у него стал заплетаться язык от горя.

— Кажется, это я… я… всё перепутал… — снова произнёс Севка.

— Ты?! — не поверила Галина Ивановна. — Но зачем тебе столько чая?!

А кассирша вдруг закричала:

— Вот он, вот мой разоритель! Пускай он скажет, куда делись ещё девятьсот девяносто девять стаканов?