Санта–Барбара II. Книга 3 - [12]

А Крузу хотелось заниматься делом.

Не то, чтобы он не любил своей семьи, но слишком уж хорошо знал самого себя: если у него появлялось лишнее время, он чересчур много смотрел по сторонам. А добра от этого ждать не приходилось.

Но Круз понял: возражать бесполезно, если уж шеф что‑то решил, то не угомонится, пока не добьется своего

— Хорошо, я ухожу в отпуск.

Но тут же, чтобы насолить своему начальнику, Круз припомнил, что у него есть еще один неиспользованный отпуск.

Тот, недолго подумав, согласился.

— Я могу тебе дать хоть на три года вперед. Все равно, Круз, ты не выдержишь и через две недели максимум примчишься и попросишься назад на службу. Но я припомню тебе твои слова и тебе придется гулять очень долго.

Круз поблагодарил и ушел в свой кабинет. Он сел за стол, перебрал свои бумаги, чтобы кое‑что привести в порядок. Ведь были такие дела, по которым некоторые детали были известны только одному Крузу.

Сперва инспектор копался в ящике, потом, разозлившись на самого себя, вывернул все бумаги на стол и стал разгребать их на две пачки. В одну срочные, которые не могли ждать его возвращения из отпуска, в другую — те, что можно было отложить на потом.

Круз так увлекся своим занятием, что не заметил, как к его столу подошел немолодой сержант.

— Инспектор Круз Кастильо, — официально обратился он к нему.

Круз поднял взгляд.

— Что вам нужно, сержант?

— Меня послал начальник управления напомнить вам, что служебное оружие необходимо сдать.

Круз выругался про себя и вынул свой револьвер. Но отдавать его вот так сразу по первому требованию ему не хотелось. Он взвесил его на руке, крутанул барабан, а потом протянул сержанту. Тот осторожно, как будто боясь обидеть оружие Круза, принял его обеими руками, потом протянул инспектору лист.

— Подпишите вот здесь.

Круз, не глядя, поставил свою подпись. Сержант направился к выходу, как Круз остановил его.

— Только, приятель, держи его в сухом месте, чтобы не заржавел, — пошутил он.

Сержант довольный рассмеялся.

— Не волнуйтесь, инспектор, ваше оружие не заржавеет, а может, и ваш стол накрыть стеклянным колпаком?

— Нет, я еще собираюсь поработать. И смотрите, сержант, когда я приду из отпуска и увижу, что какой‑нибудь тип сидит за моим столом, то ему не сдобровать.

Сержант ничего не ответил на это и вышел.

Делать Крузу решительно было нечего.

Можно было бы подождать расчета, но за ним можно зайти и завтра.

Ему хотелось пойти попрощаться с Ридли, но он понимал, что это будет выглядеть глупо, как будто перед смертью.

«Я увижу его завтра или он вечером зайдет ко мне».

Круз медленно пошел по улице. Он брел, не интересуясь и не заботясь, куда идет.

Мимо него проплывали фасады домов, витрины магазинов. Круз разглядывал свое отражение в зеркальных стеклах.

«Чем же мне заняться все эти недели? — призадумался он. — Отдыхать хорошо один день, два, три, а потом отдых становится в тягость. Слишком уж много бездельников в нашем городе. Когда смотришь на них, не хочется думать, что и сам можешь стать таким же».

Круз прошел еще пару кварталов.

Вдалеке показался его дом, но он резко свернул влево.

Круз уходил все дальше и дальше от берега, пока, наконец, плоская крыша его дома не исчезла за деревьями.

«Чего ты боишься, Круз, — спросил он сам у себя? Ты боишься остаться наедине с Сантаной. Ты думаешь, она начнет упрекать тебя тем, что ты встречаешься с другими женщинами. Но ты же, Круз, знаешь, что это неправда, ты верен ей. Даже Идеи не смогла поколебать тебя. Как глупо все с ней получилось… Почему так щемит сердце? Почему я так неспокоен? Все же я люблю Идеи, что бы не говорил ни себе, ни Сантане. И так будет вечно. Для того, чтобы разлюбить, необходимо встречаться, видеться. А если наши встречи происходят раз в месяц, не чаще, то и поссориться по–настоящему нам не удается. Все те упреки, которые мы бросали друг другу, ненастоящие, деланные. Нам нечего с ней делить…»

Круз огляделся. Он не часто бывал в этой части города, в основном, его занимало побережье, а теперь… Он двигался вглубь суши.

Дома на окраине города были меньше, участки, занимаемые ими, просторнее.

Круз шел и шел, отдаваясь своим мыслям.

Наконец, он в недоумении остановился.

«Что я здесь делаю? — он поднял взгляд и увидел перед собой кладбищенские ворота. Невысокая ограда из дикого камня, чугунные решетки ворот, а за ними ровные ряды белых надмогильных камней.

«Какие они все одинаковые», — подумал Круз.

Он шагнул в приоткрытую калитку ворот и двинулся по аллее. Низкие фонари, такие беспомощные под палящим солнцем, сочная трава, густые кроны деревьев.

Круз прошел, повторяя свой недавний маршрут, и остановился у могилы Мэри. У надгробия лежали свежие цветы

— Ты не смогла найти свое счастье, — тихо проговорил Круз, — и это остается сделать нам, тем, кто остался.

«Ты говоришь, как проповедник в церкви, — признался сам себе Круз, — ты же никогда так не разговаривал с Мэри в жизни. Так почему к ней, к мертвой, нужно обращаться по–другому?»

— Мэри, — также тихо сказал он вслух, — привет.

Ему показалось, что сквозь шум листьев до него донесся тихий голос.

«Привет, Круз. Как дела?»

— По сравнению с тобой, Мэри, отлично.