— Потому что дает стабильность, — произнес Кейт. Лихновски наклонил голову в знак согласия.
— Совершенно верно.
Кейт спросил слегка удивленно:
— Так что же тут плохого?..
— А я и не утверждаю, что это плохо… Я только хочу сказать, что так ты никогда не достигнешь в жизни настоящего успеха, — продолжал профессор. — Да, ты довольно быстро станешь преуспевающим молодым человеком, достигнешь настоящего стандарта жизни… Ну, и все…
Тиммонс несмело спросил:
— Вы что‑то предлагаете?..
— Конкретно — ничего… Впрочем, — профессор слегка улыбнулся, — впрочем, я предлагаю тебе еще и еще раз подумать… А что может быть более конкретное, чем это?..
Посмотрев на собеседника исподлобья, Кейт несмело поинтересовался:
— Например — чем бы я мог заняться?..
Профессор улыбнулся.
— О, молодой человек с твоей головой, с твоими способностями… Ты бы многого мог добиться… Мне кажется, если тебе предложат место адвоката или юридического консультанта в какой‑нибудь фирме, тебе не стоит отказываться…
Не желая спорить с Лихновски, Тиммонс, кротко улыбнувшись, произнес:
— Хорошо, мистер Лихновски, я обязательно учту ваш совет… Большое спасибо…
Видимо, в тот день профессор был в неплохом расположении духа, и поэтому решил побеседовать со своим выпускником и на отвлеченные темы, относящиеся к юриспруденции лишь касательно.
Закинув ногу за ногу, он спросил:
— Кстати, Кейт, я вот никак не могу понять — почему ты избрал именно наш факультет?..
Мягко улыбнувшись, Тиммонс произнес:
— Честно говоря, я и сам никогда над этим не задумывался… Хотя…
Кейт сказал сущую правду — он и сам не мог понять, почему поступал именно на юридический — просто шесть лет назад, когда он, скопив денег, записался в Колумбийский университет, он почему‑то решил, что именно юридическое образование — то, что многие называют «классическим», «образованием в чистом виде»… Однако теперь эти юношеские размышления шестилетней давности были забыты…
— Может быть, твои родители имели отношение к правоведению? — поинтересовался Лихновски.
— Нет, — кивнул в ответ Тиммонс.
— Может быть, ты решил взять с кого‑нибудь пример? — спросил профессор.
Этот разговор становился для Кейта все более и более тягостным — наверное, потому, что любознательность Лихновски на этот раз простиралась несколько далее, чем требовали сложившиеся обстоятельства. Чтобы как‑то закруглиться, Тиммонс ответил своему куратору с вежливой улыбкой:
— Да, пожалуй… Когда я был совсем маленьким, моим кумиром был Бенджамин Франклин, а он, как известно, был блестящим юристом…
Профессор слегка вздохнул.
— Да–а-а… — протянул он. — А я вот тоже…
— Тоже решили последовать чьему‑нибудь примеру?
— Совершенно верно. Мой дядя был адвокатом в Новом Орлеане… И я всегда ему завидовал.
Чтобы прервать воспоминания не в меру словоохотливого профессора, Кейт перевел разговор в первоначальное русло.
— Значит, мистер Лихновски, вы не советуете мне открывать частную юридическую практику?
Мистер Лихновски наклонил голову.
— Нет, Кейт… Мне кажется, что ты способен на большее… Стать частным адвокатом ты всегда успеешь…
— Значит, — продолжал Кейт, — если мне предложат какое‑нибудь место в частной фирме…
— Не раздумывая соглашайся, — прервал его Лихновски энергичным жестом, — и ты увидишь, что не пожалеешь… Честно говоря, я и сам бы с удовольствием поработал в какой‑нибудь серьезной фирме, но…
При этих словах профессор развел руками — мол — «ничего не поделаешь — возраст!..» Кейт несмело спросил:
— А вы что — действительно считаете, что такое предложение может последовать?..
Лихновски только улыбнулся в ответ.
— Вне всякого сомнения… Ты ведь и сам наверняка хорошо знаешь, что у нас в Америке многие солидные и презентабельные фирмы устраивают настоящую охоту за выпускниками этого университета… Тем более, за такими, как ты…
Поднявшись со своего места и вежливо попрощавшись, Кейт произнес:
— Непременно так и поступлю, мистер Лихновски… Спасибо вам за добрый совет…
Совет Лихновски прозвучал для Кейта достаточно неожиданно — во–первых, он, зная, какую необыкновенную конкуренцию приходится выдерживать юристам, решившим связаться с частными фирмами, и не помышлял о подобном поприще — кроме того, он, человек, склонный к свободолюбию, не хотел от кого‑нибудь зависеть. Во–вторых, Тиммонс хотел как можно скорее вернуться в родной городок — тем более, что он прекрасно знал, что там ему никто не сможет составить конкуренции…
Тиммонс рассчитывал приехать в Санта–Барбару, взять в Федеральном банке кредит и купить на него дом, обустроиться, жениться, и «зажить, как все».
Кстати говоря, для женитьбы у него была подходящая кандидатура — двадцатилетняя Барби Джаггер, работавшая тут же, в Колумбийском университете лаборанткой на факультете органической химии. Тиммонс в то время любил ее, да и сама Барби всем своим видом показывала, что явно неравнодушна к этому молодому человеку. И хотя разговоры о браке, если и велись, то только вскользь, полушутя, вопрос этот давно был решен — так, во всяком случае, казалось и Кейту, и самой девушке.
Совет Лихновски привел Кейта в состояние легкого смятения.
«А что, если действительно попробовать?.. — подумал он. — Ведь этот старый профессор по–своему и прав — частная адвокатская практика от меня никуда не уйдет…»
