Санный след - [32]

За один только год Видок с двенадцатью сотрудниками, — тоже бывшими уголовниками, — сумел арестовать 812 убийц, воров, взломщиков, грабителей и мошенников. Организация Видока стала называться «Сюрте», и он долго скрывал то, что является ее шефом: в уголовном мире продолжали его считать своим. Самые разные превращения, тайные проникновения в притоны, инсценированные аресты, подсадки сотрудников «Сюрте» в тюремные камеры, организация затем их «побегов» и даже «смерти» — все это давало Видоку непрерывный поток информации.

Да, конечно, это были методы уголовного толка, но, наверное, иначе было и нельзя тогда. Ведь из-за наполеоновских войн ослабли все социальные связи, и волна преступлений грозила затопить Париж и Францию. Да и сама личность Видока представлялась Викентию совершенно неординарной и очень привлекательной. У него были все качества выдающегося криминалиста: терпение, интуиция, умение вжиться в избранный образ, цепкая зрительная память! И конечно — доскональное знание преступного мира, его связей, привычек и методов. И еще Видок вел архив, в котором были собраны сведения о внешности и методах «работы» всех известных ему преступников. Даже когда он не мог больше скрывать свою роль шефа «Сюрте», Видок все равно постоянно ходил в тюрьмы, чтобы запоминать лица уголовников.

…Викентию было семнадцать, когда он прочел только что опубликованную повесть английского писателя Артура Конана Дойля «Знак четырех». Через год появились «Записки о Шерлоке Холмсе», где действовал тот же, поразивший его воображение сыщик. Эти книги привлекли внимание юноши к истории английского «Скотланд-Ярда», которая оказалась не менее захватывающей, чем история «Сюрте».

Англия не имела полиции вплоть до 30-х годов того века, в котором родился и сам Викентий. Англичане поддерживали общественный порядок сами. Но это лишь так считалось. А по сути, горожане нанимали за плату подешевле кого попало: инвалидов, бродяг, даже воров. Этих самозванных детективов называли «ловцами воров», и те, кто занимались этим делом, стремились только нажиться, отомстить или просто искали приключений. Каждый мог стать «ловцом воров», привести в суд грабителя, взломщика, убийцу. И получить причитающиеся ему сорок фунтов, одежду, оружие, имущество преступника. «Деньги за кровь» — так это называлось. Подобные «детективы» провоцировали молодых людей на совершение преступления, а потом тащили их в суд. Самым знаменитым представителем таких «детективов» был некто Джонатан Уайлд — организатор подпольного преступного мира Лондона. Он называл себя «генеральным тайным сыщиком Великобритании и Ирландии», имел в Лондоне сыскную контору и огромную виллу. Сотни уличных грабителей отдал Уайлд под суд и отправил на виселицу, но среди них были лишь те, кто не желал ему подчиниться. И все же кончил этот человек как обыкновенный грабитель: в 1725 году его повесили.

О Джонатане Уайлде Викентий прочитал в книге писателя Генри Филдинга. Ему нравились книги Филдинга сами по себе, но еще и потому, что именно этот человек, уже тяжело больной, первым сумел доказать правительству Англии, что Лондон, город без полиции, может стать для всего мира позором нации. Филдингу выделили средства, и он организовал настоящее детективное агентство на Боу-стрит, и его сотрудники стали называться «боу-стрит-раннерами» — сыщиками с Боу-стрит. Это были государственные служащие, но любой гражданин мог нанять раннера за деньги для частного расследования или охраны.

Раннеры действовали так же, как и сыщики Видока: переодевались, посещали притоны, запоминали лица преступников, умели терпеливо выслеживать. Генри Филдинг, как и Видок, вел реестр преступников. Но еще он держал связь с мировыми судьями по всей Англии, публиковал розыскные листы в газетах. Когда он умер, его место занял слепой брат Джон Филдинг. Легенда повествует, что к концу жизни Джон различал по голосам три тысячи преступников… Когда слепой моряк в «Приюте» узнал по голосу Тихона Серкова, Викентий Павлович вспомнил Джона Филдинга, которым восхищался в юности…

И все же настоящая полиция появилась в Лондоне в тридцатые годы девятнадцатого века, а в 1842 году двенадцать первых настоящих детективов разместились в трех маленьких комнатах здания, где раньше останавливались члены шотландской королевской семьи при посещении лондонского двора — в «Скотланд-Ярде»… Кстати, именно любимый писатель Петрусенко — Чарльз Диккенс — первым описал и «Скотланд-Ярд», и его детективов в романе «Холодный дом».

Да, Викентий очень любил Диккенса — и в своей юности, и уже став взрослым человеком. Перечитывая любимые романы — «Николас Никкольби», «Крошка Доритт», «Оливер Твист» и, особенно, неоконченный «Тайна Эдвина Друза», — он в каждом возрастном периоде находил в них нечто, не замеченное ранее — и в характерах героев, и в ситуациях. И, конечно же, в криминальном мире, который Диккенс описывал великолепно!

По мере того, как юный поклонник криминалистики взрослел, его увлечения захватывающими историями жестоких преступлений и блестящих расследований меняли ориентировку. Все более волновали Викентия Петрусенко научные открытия в области сыска. И особенно метод Альфонса Бертильона.