Сандуны: Книга о московских банях - [34]
Елизавета Семеновна Сандунова
Сила Николаевич Сандунов
Бассейн высшего мужского разряда Сандуновских бань. Знаменитые колонны из каррарского мрамора
Высший мужской разряд Сандуновских бань. Помывочное отделение
Термы Диоклетиана в Древнем Риме (реконструкция)
Термы Каракаллы в Древнем Риме (реставрация части здания). Открытый бассейн
В Греции бань еще не было, но в богатых домах появились ванны. Ванна дворца в Пилосе. XII в. до н. э.
Восточные бани. Иран, город Кашан, XVI в.
Написанная на фарси книга «Кабус-наме» — собрание поучений о том, как вести себя в разных жизненных ситуациях. Книга состоит из 44 глав. XI в. 16-я глава — «О правилах хождения в баню»
Великий поэт Фирдоуси, получив вознаграждение за свою поэму в бане, разделил деньги между банщиком, продавцом прохладительных напитков и посыльным. Иранская миниатюра XVII в. Эрмитаж
В иранской бане. Миниатюра XVII в. Эрмитаж
Калиф Мамун в турецкой бане. Иранская миниатюра. Британский музей
Титульный лист русского издания первой книги о русских банях. Автор Антони Нуньес Руберио Санхес, названный здесь Саншесом. Книга вышла в 1791 г.
29-я страница книги о русских банях, не которой начинается второе «отделение» (глава) — обстоятельный рассказ о том, как в России пользуются баней
Бани. На верхнем полке. Фото С. Васильева
В бане. Кадр из фильма «А зори здесь тихие»
Москва умела и повеселить гостей. В Большом театре парадный концерт давали. Так для него программу напечатали в семнадцать красок, не считая позолоты: первый акт «Жизни за царя», потом знаменитые артисты, каждый в отдельности. А для простого народа четыреста тысяч брошюрок отпечатали и бесплатно раздали: как все будет и как все должно быть и что такое коронация, и как ее в старину праздновали.
Их величествам, оказывается, благоугодно будет осчастливить народное гулянье на Ходынском поле своим присутствием. В момент вступления их величеств в царский павильон на шпиле взовьется императорский штандарт, все представление остановится и члены певческих обществ хором исполнят «Славься». А над Ходынским полем в час праздника поднимутся сотни шаров с афишами. Конец гулянья ознаменуется пушечными выстрелами и исполнением «Зари» военными оркестрами, соединенными вместе. А потом вечером на Воробьевых горах начнется большой фейерверк, начало его возвестят пушки и букеты ракет. Фейерверк будет состоять из пятидесяти разных номеров, а в заключение прямо в небе загорится вензель их величеств из десяти тысяч огней.
Очень осчастливлен был народ присутствием их величеств. Хотя все намеченное было исполнено, произошло и нечто другое, вне позолоченной программы, напечатанной многими красками, с завитками и рисунками. При раздаче угощений образовалась давка, сотни людей были растоптаны насмерть, и вечно щедрый царь тут же распорядился выдать каждой пострадавшей семье тысячу рублей за покойника, а если два покойника в семье, то и все две тысячи.
Газеты славили щедрость только что коронованного царя Николая Александровича, как и тот обед, что он дал накануне в Грановитой палате, на котором подавали, кто пожелает, рассольник, а кто захочет — борщок, и стерлядь паровую, и барашка, и заливное из фазана, и жаркое, и каплунов, и салат, и спаржу, и пирожки, а на сладкое фрукты в вине и настоящее московское мороженое.
Алексей Николаевич Гонецкий на полных три недели забыл про свои Сандуны и мотался по городу в поисках петербургских друзей, что служили при дворце. И в поисках новостей. Он умел восхищаться новостями, возбужденно пересказывал вечерами Вере Ивановне все, что слышал. О белой лошади, на которой ехал государь от Петровского дворца до Кремля, и золотой карете государыни, о том, что вместо лакея царю еду самолично подавал князь Трубецкой и что после первого блюда государь изволил спросить пить.
Гонецкий раньше других узнал о том, что произошло на Ходынке, и шепотом, хотя горничных поблизости не было, рассказал, что подавили гораздо больше, чем сообщили власти. Счастливый даже от малой удачи, он не мог долго быть грустным и теперь, когда схлынула с улиц переполнившая их публика, поехал смотреть еще не снятые с домов украшения.
Повсюду висели флаги, а у Тверской заставы на круглых колоннах поставлены были огромные золотые шапки Мономаха — в пять аршин диаметром. Висели лозунги: «Гряди с миром. Москва твоя встречает тебя радостно». Стоял опустевший павильон, в котором венчал царя губернатор, — обитый красным сукном с бахромой, на балконах высоких домов висел лозунг: «Слава царю»
Досадно было Алексею Николаевичу, что его Сандуны оказались все-таки в стороне. Царских дорог было две — от Петровского дворца до Кремля и обратная от Кремля через Охотный ряд и Мясницкую до Каланчевской площади, до Николаевского вокзала. Вот бы украсил Гонецкий свой дом! Получше купца Шаблыкина, обвесившего свой магазин коврами — все стены. Или Морозовой — та зеленью украсила фасад, а посредине московский герб, отороченный горностаевым мехом. Дворники не уходили даже поесть, чтобы никто не позарился на драгоценность. Горностая не было в одежде даже петербургских важных дам, а здесь укутали великий герб, хотя он и не зябнет.
