Самый счастливый человек года - [9]

Он безвылазно сидел дома, отказывался от всех предложений, не замечая даже горничную, усиленно протиравшую и без того чистую мебель.

Однажды вечером, бессмысленно разгуливая по дому, он услышал какую-то возню и пьяный смех.

Подойдя к спальне Леры, он приоткрыл дверь и обалдел: три мускулистых активиста одновременно пользовали его супругу, заливающуюся при этом счастливым смехом.

Сплюнув, он хлопнул дверью и направился к бару, где через полчаса и заснул мертвецким сном, оставив опустошенными две бутылки виски.

VII

Утром, приняв душ, Бабиков набрался смелости и позвонил Наташе.

— Але, — зазвучал в трубке знакомый голос.

— Наташа?

— Да.

— Ты узнала меня?

— Узнала.

Павел облегченно вздохнул!

— Встретимся?

— Встретимся.

— Давай через час…

— Нет, Паша, сегодня не могу. Мама плохо себя чувствует. Давай завтра.

— А когда?

— Когда хочешь.

— Тогда давай в шесть часов в ресторане.

— Хорошо.

Павел замялся, думая, что бы еще спросить.

— Наташа…

— Ну что?

— А этот, твой, не звонил?

— Нет.

— А если он завтра позвонит, мы встретимся?

— Не знаю.

Павел помял пальцами телефонный шнур:

— А ты действительно хочешь меня увидеть?

— Да.

— Ну ладно, тогда до завтра.

— До завтра, Паша.

Павел повесил трубку и стал быстро расхаживать по комнате, прокручивая в памяти телефонный разговор.

«Придет или не придет? — думал он. — А вдруг не придет?.. А вдруг этот позвонит?.. Ведь она его любит… А меня?.. Неужели она меня совсем… Нет, не может так быть… — успокаивал он себя. — Любит, любит… и обязательно придет…»

Ночью ему приснилась Наташа. Она целовала его, говорила, что любит. Признавалась, что никакого другого любимого у нее нет, а сказала так она для того, чтобы слегка помучить его, проучить за самонадеянность.

VIII

В шесть часов вечера Наташа не пришла.

Не появилась она и в семь часов, и в восемь…

К этому времени Павел, ждущий с пяти, выпил уже бутылку коньяка, не закусывая, поскольку ничего кроме спиртного в него не лезло,

«Ну и ладно, — думал он, — ну и не пришла, ну и ладно…»

Он налил себе вина и выпил.

Что-то мешалось на кончике носа. Павел машинально провел ребром ладони. Ладонь стала мокрой.

«Вот это да, — усмехнулся он. — Сопли распустил. Баба не пришла, а наш герой рыдает».

Павел попробовал всхохотнуть, но это у него не получилось.

— Ну и ладно. А что, всплакнуть нельзя? Самому Счастливому Человеку все можно! — выкрикнул он, обращаясь к пустому креслу, и вдруг осекся, угрюмо посмотрел на бутылку и налил себе еще фужер вина.

Мысли спутались.

— Права она, — вспомнил Павел слова Наташи, сказанные в первый день знакомства. — Права. Никакой я не счастливый. Фуфло все это. Хотя у меня все есть. А что у меня есть? Как что — дом, деньги, слава. Каждая собака знает в лицо Павла Бабикова.

Он икнул и печально рассмеялся. Затем взял в руки бутылку и, потрясая ею, заговорил вслух, растягивая слова:

— Ка-кая сла-ва? Кре-тин! Да кому я ну-жен? Рекла-аму на мне сде-ла-ли. Ре-екла-аму-у.

Он допил из горлышка вино и отбросил бутылку в угол. Она мягко ударилась о ковер, крутанулась и застыла.

— Не выйдет! — вдруг заорал он и стукнул кулаком по столу, отчего вся посуда подпрыгнула и обиженно звякнула.

— Не выйдет, — повторил он, но уже тише. — Никто у меня Наташку не отнимет. Найду. Из-под земли достану.

Павел встал из-за стола и, покачиваясь, сделал шаг по направлению к двери.

— А этой дуре, — Павел остановился. — Этой шлюхе мазанной оставлю дом, машину. Пусть делает, что хочет. Уйду к себе в музей, то есть в квартиру мою однокомнатную. А музей мы с Наташкой похерим.

Бабиков пошатнулся, но устояв, двинулся дальше к выходу.

— А эта бигудистая тварь пусть лижется со своими, то есть с моими, активистами.

Тут Павел вспомнил, что активисты, охраняя его счастливую жизнь, стоят за дверью.

«Как они мне надоели, — подумал он, — крутятся под ногами. Никакой свободы. Ну нет! Сейчас я от них сбегу».

И с этой мыслью, резко распахнув дверь, вышел в общий зал ресторана.

Активисты окружили его.

— Ребята, — Павел скривил губы. — Не волнуйтесь. Я в туалет. Пописаю и вернуть.

Активисты проводили его до туалета, причем двое вошли туда перед ним, проверили нет ли там кого-либо, вызывающего подозрение, и только после этого пропустили в интимное помещение Бабикова. А сами встали у дверей, задерживая и посылая в обратный путь посетителей ресторана, решивших не вовремя облегчить свое физическое состояние.

— А я все равно от вас сбегу, — шепнул Павел и прикрыл пальцем рот.

Осмотрев помещение, Бабиков заметил небольшое окно под потолком. Подтянувшись, он влез на высокую стенку кабины, открыл окно и героическим усилием протиснулся в отверзшийся квадрат.

IX

На улице было свежо. Дул легкий ветерок. Стемнело.

— Ура, — тихо сказал Павел. — Я на свободе. Я один. Ура.

Он сделал несколько шагов и зацепившись за что-то, растянулся во весь рост. Упал он на траву и какого-либо неудобства при этом не испытал.

— А что, — размышлял он, — ну упал, ну мягко. И прекрасно. Травка-то какая душистая.

Он ласково погладил траву и, приподнявшись, огляделся.

— Ба! Да я кажется, в парке. Вот замечательно! Сто лет не был в парке.

Он отряхнулся и, собравшись с духом, нетвердо зашагал по аллее в неизвестном направлении.