Самый обычный день. 86 рассказов - [6]

Шрифт
Интервал

. Я расплачиваюсь и иду в «номер» моего пансиона, надо же немного отоспаться, черт возьми, после всех этих танцев, уже четыре дня как я здесь, и ничего мне не высветилось, такая невезуха, столько говорят про этот Льорет — поезжай, поезжай в Льорет, там девочек — навалом, и ни одна не клюнула. Значит, не судьба, чувак. Больше меня сюда не заманят. Просыпаюсь в девять, еще не совсем стемнело, выхожу на улицу и иду в бар, где продают гамбургеры, чтобы слопать один такой с кетчупом и луком и запить все это темным пивком. Черт тебя дери, такая жарища, а эти ребята в белых майках с подтеками пота под мышками и в кепочках поверх огромных шевелюр: грязные, кудрявые патлы до плеч. Один чизбургер, плиз; я съедаю свою порцию в два укуса и ухожу; уже десять часов, и я иду в людском потоке, который заливает теперь городок, и захожу в зал игровых автоматов и играю две партии, но во второй мне не везет: первый же шар летит мимо — дзинь!; и я иду в боулинг, то есть, конечно, в бар боулинга, и выпиваю еще одну кружку пива. Т-р-р-р-р-р-р! Скользящий гул приближающегося шара — бух! Барабах! Все это мне уже осточертело, и я иду прочь и покупаю чипсы в баре со стенами из руберОида (или, может быть, рубероИда) и белого пластика, и потихоньку смакую картошку, одну палочку за другой, сидя на лавочке на бульваре лицом к морю. На мне новая, но уже пропотевшая (но в основном только под мышками) майка красного цвета, которую я купил вчера, и мой взгляд устремляется в небо, бескрайнее и темное-темное, полное желтовато-белых точек, ну вот тебе, расфилософствовался! Я выбрасываю промаслившуюся картонку, в которой лежали чипсы, и снова ныряю в лабиринт улиц, где сувениры, обнаженные телеса; эй, чувак, ну как жизнь? Это Перланка вышел прогуляться. Ну что, пошли в Салун? Давай, и сразу на тебя обрушивается грохот (музыка), и это, пожалуй, слишком, too much, как говорят полиглоты, и мы заходим и садимся в уголке: в баре полно лохматых парней и клевых девиц, они смотрят на тебя таким ледяным взглядом, что и не подступишься, тут и официант, такой белобрысый, two beers! what? two beers! two beers! YEAH![5] Тут кричи не кричи, все равно тебя никто не услышит, все горланят, а тут еще музыка, «Роллинг стоунз» старых добрых времен, клево, да, хлопай себе в ритме песни, а потом Чак Берри пятьдесят восьмого года, как старый выдержанный ром, смак, ну так вот приносят нам пиво (тридцать песет, а если зазеваешься, то накинут еще пятак себе в карман). О’кей, мне уже почти хорошо, ух-х-х, сколько мечтал об отпуске, одна чувиха начинает танцевать, во дает! Волосы у нее русые, прямые и шелковистые, глаза как колодцы, губы мягкие, как подушки, а сиськи так и колышутся, когда она двигается. Тут является охранник — эй, это вам не дискотека, — мы это и без тебя знаем — ну так и нечего тут плясать. После этого чувиха останавливается, ее подушки кривятся от разочарования — ну и хрен с тобой, мы сидим дальше и пьем пиво, а потом выходим и забредаем в какой-то переулок, и тут я со всего маху налетаю на дерево: верный знак того, что я здорово надрался, и это любопытный факт — very interesting, — можно сказать, нализался или назюзюкался, и я сажусь прямо на тротуар. Садись, Перланка, давай слушать тишину, чудно как-то: так тихо, и стена такая белая, у-гу, пошли, что ли, в какую-нибудь дискотеку? И я поднимаюсь, и мы шагаем по улицам, пока на одном остром, как лезвие ножа, углу нас не ослепляют синие и багряные прожекторы, эй, эта, кажется, ничего себе — почему бы нам не пойти в дискотеку Revolution? — слишком далеко, здесь потанцуем и ладненько — лады, — РАЗ! — вот мы и внутри — клево — мы заказываем «Куба либре», а нам приносят «Раф» — чего только не бывает — где наша не пропадала — вот это жизнь, не то что сидеть по восемь часов в конторе — а эта песенка ничего — это же «Росана», а поют «Лос диаблос», — здорово! Среди иностранок есть некоторые ничего себе — мы садимся — может, отдохну немного — вокруг калейдоскоп: желтый, грязновато-красный, зеленый, синий, белые пятна: флэш, флаш, флаш, флаш — и голова идет кругом — у-ух, может, сегодня и снимем каких-нибудь… — да, этот год — сплошная нескладуха: если даже «Барса» проиграла в Лиге, то какой уж тут отпуск — а в этом году без Мичелса вообще неясно, чем дело кончится, а этот тип, ну, этот немец новый, не знаю, как его там, неизвестно, что он за птица — эй! — смотри-ка — какие-то девицы приземлились рядом с нами — слишком носастые и с виду какие-то вареные — по мне, они не слишком-то — а что теперь поделаешь — кажется, они местные. Привет, как дела? — Скучаем. Ну, что будем делать, Перланка? Давай еще по одному коктейлю и вперед — какая жара — Перланка сегодня в ударе, не то что я, и девицы, кажется, клюнули (ну и дуры же они…) — пойдем потанцуем… Демис Руссос поет we shall dance, we shall dance, как нежно, хотя и поднадоело уже, но годится для медленного танца — как она ко мне прижимается! — может, мне что-нибудь и отколется, скажи, как тебя зовут? Марияантония[6], но можно просто Тони. А ты откуда? Из Оспиталетадельобрегат, ага, а я из Манрезы, но живу в Санадриадельбесос, я работаю продавщицей в Элькортеинглесе

Рекомендуем почитать
Чёрный аист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.