«Что такого Генри ей сказал, черт побери!» – пронеслось у него в голове.
Она еще раз его удивила, когда села рядом на высокий барный стул, а Генри поставил перед ней большую кружку темного пива.
– Ты выпьешь столько пива? – удивился Джаспер, решив, что она снова замкнется, если он спросит о том, что действительно хочет знать. – Ты в порядке?
Тори пожала плечами и сделала глоток.
– Я выросла в пабе. Генри научил меня ценить хорошие напитки, когда Лиз не видела.
Улыбнувшись им обоим, Генри отошел, чтобы обслужить кого‑то в дальнем конце бара.
– Странно снова оказаться здесь? – Это был достаточно нейтральный вопрос. Он не спрашивал, почему она ушла или что такого сказал Генри, что заставило ее прятаться весь день.
– Очень, – с чувством ответила Тори.
Она обвела взглядом комнату, словно вспоминая все, что изменилось за время ее отсутствия.
– Я думаю, сейчас все по‑другому. Ты сказала, что не была здесь восемь лет…
Она резко взглянула на него.
– Когда я это сказала?
– Когда мы разговаривали прошлой ночью. – Черт. Он должен был знать, что она не вспомнит, Тори тогда почти спала.
– Правда. – Она уставилась на свою кружку. – Ну да. Это было давно. Хотя, честно говоря, здесь совсем ничего не изменилось. Время будто застыло.
Соскользнув с барного стула, Джаспер переходил от картины к картине, наслаждаясь пейзажами и их цветовым решением. От картин веяло драматизмом. Он не был большим знатоком живописи, но провел достаточно времени, разглядывая выполненные маслом портреты своих предков в длинной галерее Флэкстоуна, чтобы понять, что ему больше нравятся эти полотна, потому что в них достоверно отражена дикая красота и загадочность вересковых пустошей.
– Какие великолепные картины, – сказал он, возвращаясь на свое место. – И идеально подходят для данного интерьера. Зачем их менять?
Тори грустно улыбнулась.
– Они никогда их не снимут.
Джаспер подумал, что надо будет спросить Генри о картинах.
– Так. Мы сегодня опять соседи? – спросил он, возвращаясь в настоящее.
– Я полагаю, да. Все постояльцы на месте, – сухо ответила Тори.
Ее явно не радовала подобная перспектива. Но и для его мужского самолюбия это было адом. Он было собрался сказать что‑то самоуничижительное, чтобы хоть как‑то отвлечься и в надежде рассмешить ее, как вдруг выражение ее лица смягчилось, став таким, как в ту ночь пять лет назад.
– Ты сегодня здорово управлялся с детьми. Не знаю, что бы все делали, если бы ты их не развлекал.
Джаспер пожал плечами и отвернулся.
– Ну, мне тоже было скучно. Может быть, это они развлекали меня.
Она рассмеялась, радостно и удивленно, и он был рад, что она не знает правды. С детьми легче общаться, потому что они искренние и не лгут. Вероятно, именно поэтому он и хотел разгадать загадку Тори Эдвардс. Если бы он знал все ее секреты, возможно, смог бы доверить ей свои. Если Феликс уже не сделал этого. Им предстоит еще одна совместная ночь. Что, если он сможет вернуть то чувство, которое испытал, когда был с ней. Успокоенный, расслабленный и полный надежд. Как будто мир сиял возможностями, а не тускнел от лжи и обмана.
Если Тори добровольно выдаст свои секреты, он сможет снова обрести веру. Веру в то, что некоторые люди могут жить без тайн, без обмана и не причинять этим вреда другим. Внезапно Джаспер понял, что, если он когда‑либо и поверит кому‑то, это должна быть Тори Эдвардс. Желание было таким сильным, что причиняло боль.
