Самый лучший враг - [34]

На Яузе Багров нашел-таки стоянку и, поворчав для приличия, остался ею доволен. Они бросили автобус, и дальше пошли по высокой набережной, глядя вниз на закованную в лед реку. Лед был изломанный, бугристый. Местами прозрачный, местами коричневый, с примесью песка. Кое-где, у свай мостов, лед пробили и теперь там во множестве жались утки.

Ирка вспомнила, что когда-то летом она ловила здесь рыбу, а Багров, лежа рядом на спине на деревянном поддоне от холодильника, читал «Записки об ужении рыбы» Аксакова. Такая вот была у них рыбалка. Теперь Матвей всего это не помнил и ворчал:

– Ну и где тут? Адрес-то какой?

Сам он не был у Прасковьи ни разу. Слышал только, что она в очередной раз поменяла место обитания и теперь живет на Яузе.

– У реки нет адреса! – дразня его, таинственно отвечала Ирка. – Река – она, понимаешь ли, сама себе и адрес, и индекс, и квартира!

Так они шли довольно долго, пока Ирка не схватила Матвея за руку и не показала ему на отмель, на которой вмерзала в лед старая баржа.

– И что? – спросил Багров.

– Смотри внимательно! – велела Ирка.

Получив подсказку, Матвей стал приглядываться и обнаружил, что к крюку, вбитому между камней набережной, неприметно привязана веревка. На нос баржи было навалено немалое количество дров, прикрытых куском линолеума, а в один из иллюминаторов выведена труба буржуйки.

– Надо же! – воскликнул Матвей. – Как в сказке! «Жил старух со своею старихой у самого рыжего пруда!»

Он стал выуживать веревку, чтобы спуститься на баржу, когда Ирка, придержав его за локоть, бросила вниз камешек. Не долетев до баржи, камешек вспыхнул сначала фиолетовым, потом, еще примерно через метр, красным, после чего бесследно исчез.

– Два уровня магической защиты! – сказала Ирка. – Красный – это полное уничтожение всего живого, я помню. А фиолетовый?

– Выборочной невидимости! Ну и тоже уничтожение. Но только неживого. В общем, двойное уничтожение плюс маленькая вежливая невидимость, чтобы лишний раз никого не беспокоить! – вспомнил Матвей и, экспериментируя, сбросил вниз еще несколько камешков.

Первый постигла судьба Иркиного, а вот второй преспокойно долетел до палубы и, щелкнув по ней, отскочил в воду. Немного выждав, Багров пустил еще два камня – и опять первый вспыхнул, а второй уцелел.

– Ясно! Время перезарядки магии – около трех секунд… Шанс успеть есть! Прыгаем по моей команде!

– Слушай, может, проще предупредить Прасковью, что мы пришли? – осторожно спросила Ирка.

– Так неинтересно! Приготовились! Пошли!

Матвей бросил камешек и легко перемахнул через ограду набережной. Прижав к груди лампу с Огнедыхом, Ирка последовала за ним. Она давно не прыгала с двухметровой высоты, и теперь ей было страшновато. Под ногами загрохотала ржавая палуба, а еще через мгновение над головой у нее просвистело метательное копье.

Ирка приготовилась защищаться, но никто на нее не нападал. Оказалось, что копье бросила Прасковья, причем не в Ирку, а в мишень. Ирке же хватило ума свалиться прямо перед мишенью.

– Привет! А мы тут мимо проходили! – ляпнула Ирка первое, что пришло ей в голову.

Она обнаружила, что копье вонзилось далеко от центра мишени. А ведь бросали-то его всего метров с четырех, да еще в круг размером с огромное блюдо! Для валькирии, даже начинающей, это был, конечно, не результат. Вот только почему-то Шилов с Зигей вели себя странно. После каждого броска, как удачного, так и совсем кривого, они хлопали в ладоши, улюлюкали и вопили «Мамуля, вау!».

Прасковья скромно краснела и отправлялась выдергивать копье, после которого мишень – внушительных размеров дубовый спил – покрывалась толстой коркой льда.

«Не возвращается к ней копье! А ведь само должно возвращаться!» – удивился Багров, но спрашивать ни о чем не стал.

Ледяное копье выглядело как при Сэнре. Невидимость его пропала. Поддерживалась она лишь стараниями Джафа, не желавшего, чтобы кто-нибудь узнал, что он использует оружие валькирий. Наконечник прозрачный. Невообразимо острый, неописуемо хрупкий. Попав в мишень, сразу разлетается, но немедленно восстанавливается.

– А почему вы ее хвалите? – прошептал Багров, услышав очередное восхищенное «вау!».

– Один раз не похвалили – так вот! – Шилов ткнул пальцем в набережную. Камень был весь в глубоких оспинах, точно от артиллерийского обстрела.

– Мамуля ласселдилась. Витя пледлозил блосить мисень в ее копье, стобы она попаля! – объяснил Зигя.

Прасковья нетерпеливо выдернула из кармана блокнот. Говорить с Иркой ей не хотелось. Писать – дело другое.

«Мы виделись недавно. Зачем ты пришла?»

– Пригласить тебя на тренировку валькирий. Тренировать будет Дион, – сказала Ирка.

Прасковья кратко задумалась, разбираясь в своих ощущениях.

«Я не валькирия! – размашисто написала она. – У меня ничего не получается! Я просто чучело с палкой, а не валькирия!»

– Сюселе с палькой! Мамуля – сюселе с палькой! – с восторгом повторил Зигя и запрыгал на месте. Шилов наступил ему на мизинец и два раза провернулся на каблуке. Это был единственный шанс, чтобы Зигя что-то ощутил, поскольку мизинец у него был соответствующий.

Ожидая ответа, Прасковья настойчиво смотрела на Ирку поверх блокнота. Ирка пожала плечами. Рассуждать о том, что копье валькирии никогда не приходит случайно, она не стала. Если человек бесконечно задает один и тот же вопрос, скорее всего, его не устраивает ответ. Тут уж ничего не поделаешь. Глупо играть с ним в одну и ту же игру-несоглашалку.