Самые чужие люди во Вселенной - [18]
На улице тепло, но зноя нет. Лето не торопится, хотя прогнозировали жестокое пекло. Неделя за неделей ветер все так же свеж и не дает выйти без куртки. На пороге я задираю голову. Когда в здании восемнадцать этажей, поневоле вывернешь шею. В небесной синеве квадрат балкона. Иду направо через сквер, мимо спортзала, проверяю, точно ли он заперт. Точно. Становится жарко, ведь уже хорошо за полдень. В конце переулка виднеется культурный центр, где занимается литературная студия. Не знаю, что написали остальные; надеюсь, смогу прийти в следующую субботу. Пересекаю какую-то улочку, иду по теневой стороне. Вибрирует мобильник: эсэмэска от Норбера, десять минут прошли. Открываю сообщение. Ничего. Отвечаю то же самое. Ничего. Нельзя терять сосредоточенность. Сжимаю ножик в кармане джинсов. С двух сторон, как скалы, нависают четырехэтажные дома. Осознаю внезапно, как же тихо здесь во второй половине дня в начале лета. Не слышно детских голосов, учебный год окончен. Не слышно пения птиц, слишком сильно печет солнце. Мало транспорта, у него тоже летний режим. Каникулы повсюду, в самой толще бетона. Пробегает кошка, проезжает мопед. Потом две машины. И снова наваливается тишина. В вышине самолет режет небо на две неравные части. Лает собака. Подъезды закрыты. Зря это все, беглеца нипочем не догнать, он уже далеко. Если так, он сейчас едет в поезде или шагает по центру города. Поймал машину, пустился бежать, растворился в потоке прохожих. Сел в трамвай и ищет новое укрытие на другом конце города. Он бы ни за что на свете не остался там, где на него идет облава.
Вытираю вспотевший лоб. Жара дает о себе знать. Перехожу улицу, заглядываю в следующий сквер: пустые скамейки, расписанная граффити конструкция для лазания, два деревянных мотоцикла на ярко-красных пружинах и ни души. Играть сейчас некому. Некому оживить эту местность смехом и криком. Тишина царит.
Сносить будут только нашу башню. В той зоне, которую исследует Норбер, работы уже начались, но люди не разъехались. Они так и живут за строительными лесами. Порыв ветра поднимает пакет из-под чипсов. Я прижимаю его ногой, подбираю и бросаю в урну. Будь рядом Норбер, он бы посмеялся надо мной и моими принципами. В начальной школе я целую среду участвовал в большой уборке квартала. Школьникам-волонтерам раздали желтые жилеты и мусорные мешки. Весь день мы очищали его от пустых жестянок, упаковок от гамбургеров, сигаретных пачек. Касаться битого стекла и собирать шприцы нам строго запретили, объяснив, что, если уколоться, можно подцепить очень тяжелую болезнь. Это придало уборке остроты, хотя никто не нашел ничего мало-мальски опасного – обычный мусор, какой люди разбрасывают по небрежности.
Помню, я тогда гордился, что помогаю делать город красивее, и вечером заговорил об этом за столом. Норбер поднял меня на смех: быть мне дворником. Папа оторвал взгляд от телевизора и сказал, что гордиться тут нечем. Школа отправила меня выполнять грязную работу, которую должен делать город. Куда, интересно знать, утекают наши налоги, сварливо добавил он. А мама ничего не сказала. Наверное, ничего не услышала. Она умеет иногда отрезать слух от разговоров, как будто уши у нее закрываются так же легко, как глаза.
Я не ответил ничего. Молча кончил есть. Мне даже было немножко стыдно, что я участвовал в уборке.
Снова вибрирует телефон.
Ничего.
И у меня так же.
Только пустой пакет, который теперь не истлеет на земле.
Двигаюсь дальше.
На углу улицы замечаю машину. Она едет медленно-медленно. Даже издалека видно, что она битком набита людьми. Сразу понятно, кого-то ищут.
Ко мне возвращается страх, я делаю глубокий вдох. Машина исчезла. Пальцы отпускают рукоять ножа. Я стою, часто дыша. А если бы на меня напали? Я бы точно не смог воспользоваться ножом. В худшем случае его бы вырвали из моих рук и направили против меня же. Этот ножик – не оружие, мне с ним просто спокойнее. В детстве я думал, что нож – самое классное, что может быть у взрослого. Так и вижу деда, который выхватывает из кармана свой и отрезает ломоть хлеба или кружок колбасы. Помимо прочего, этот ножик – последнее напоминание о дедушке с бабушкой. Потом их одного за другим унесла болезнь.
Все побуждает меня остановиться, поэтому я иду дальше. Квартал полон тайников. Куда ни посмотри, сплошные закутки, темные углы, окна и двери, подвалы и люки. А может, я придумываю себе страхи и медленно проехавшая машина – всего лишь обычная медленно проехавшая машина?
Увидев, как женщина набирает код подъезда, захожу следом за ней. Она даже не смотрит на меня и торопливо идет к лестнице. В холле прохладно. У нас в доме похожий: серые стены, доска для объявлений стройкомпании. Только почтовые ящики по-другому расположены: у нас их больше семидесяти, а здесь четырнадцать. Дверь в подвал заперта. Ничего не взломано, отмечаю я про себя. Судя по всему, преследователи точно знали, где прятался белокожий беглец.
Делать тут нечего, я открываю дверь, и меня облепляет зной, притаившийся за толстым стеклом. Лето наступило в один миг. Около полудня ничто еще не предвещало скачка температуры. Солнце жарит, я шагаю и думаю, что с каждой минутой градусник прыгает на одно деление вверх. Посылаю эсэмэску.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.