Самые чужие люди во Вселенной - [16]
Я сунул салфетки в рюкзак, наполнил пустую бутылку водой из-под крана и уже собрался вниз, когда появился Норбер. Держи, сказал он. И протянул мне трусы, старую футболку и пару носков. Мужик выше меня, но худее, ему должно подойти, добавил он и снова развернулся спиной. Я остолбенел. Норбер – загадка. Никогда не знаешь заранее, какие мысли ворочаются у него в черепушке. Мне легче понять инопланетянина, чем собственного брата. Он способен равно и на лучшее, и на худшее.
Дама, которая спрашивала про количество строк, теперь осведомляется, можно ли выйти покурить. Можно и покурить, и кофе попить, и в туалет выйти, и даже обежать вокруг дома, говорит писатель. Дама подымается, и Ясир, мой сосед напротив, ловит момент и присоединяется к ней. Женщина с телефоном разложила перед собой ксероксы и переписывает оттуда длинные фразы.
Жюлиана вздыхает, глядя в потолок. Жюли, сидящая со мной рядом, кладет руку на стол, Эллиот кладет свою поверх. Остальные пишут не отрываясь.
Мне трудно сосредоточиться на сюжете. То и дело возвращаюсь мыслями к беглецу. Когда я спустился снова, он уже доел завтрак. Я отдал ему одежду. Он посмотрел мне прямо в глаза, и я быстро отвел взгляд. У него не видно зрачков, только две густо-черные бездны, в которые тяжело смотреть, потому что у них нет ни отблеска, ни центра. Тем же утром я прочитал в интернете, что альбинизм – это генетическая особенность, влияющая на пигментацию кожи. Тело не вырабатывает биологического пигмента меланина. Еще я прочитал, что в некоторых случаях отсутствие пигмента в радужке дает глазам красноту: поскольку они обесцвечены, видно кровеносные сосуды. Но про отсутствие сетчатки я не нашел ничего. Может, в кладовке просто плохо видно, лампочка без колпака отбрасывает причудливые тени. Человек изучил бутылку с водой. Я показал ему, как отвинтить и завинтить крышку. При мне он сам не пробовал. Я протянул ему пачку салфеток. Беря ее, он коснулся пальцами моей руки, и я ощутил теплоту его кожи. Он поднес пачку к лицу, принюхался. Очень медленно я забрал салфетки у него из рук – он не противился – и объяснил, что ими можно вытираться. Открыл пачку, вытянул одну, провел по лицу и рукам. Он посмотрел, как я это делаю, и потерял ко мне интерес. Отошел в угол кладовки, тихо стрекоча про себя. Прислушавшись, я различил и другой звук, предположительно горловой. Не знаю, как это получается – произвести два звука одновременно, но знаю, что такое возможно. Однажды мне попалось видео певца, который ухитрялся свистеть, пропевая слова.
Я набрал в интернете щелканье языком. Потом речь + щелканье. Поисковик выдал ссылки на африканские кликсовые языки, и я пошел этой дорогой. Я прочитал, что, например, в ЮАР и Намибии к звукам традиционных языков добавляется щелканье губами, языком и небом. Я кликнул на видео и послушал, как люди говорят на кхоса или койсанских языках. Во многих из них кликсы заменяют согласные и дробят течение фразы. Но ничего похожего на звуки, производимые незнакомцем, я среди них не услышал. Может, он немой и способен только щелкать? Потом я подумал, что быть альбиносом, обладателем исключительной патологии глаз и к тому же немым – многовато особых примет для одного человека.
«Всё нормально?» – спрашивает писатель, и обращается он ко мне. Наверняка решил, что я мечтаю, глядя в потолок. Я киваю. Время летит быстро, а я почти ничего не написал. Осталась всего четверть часа, предупреждает писатель. Когда мы закончим, каждого попросят прочитать свое творение вслух. «Это необязательно, но будет хорошо, если подключатся все», – прибавляет он.
Я оглядываю других участников. Кто-то, как я, накропал несколько строк, кто-то уже перевернул страницу. Двое перешли на второй лист. Пора просыпаться. Безумно тяжело сосредоточиться. Жюлиана цокает ручкой по столу. Еще одна женщина, чье имя я забыл, бросает на нее сердитый взгляд и углубляется в статьи. Я изо всех сил борюсь с синдромом контрольной: тревожно, как бы не промахнуться с ответом, и страшно, что другие исписали два листа с двух сторон, а ты с трудом родил три строчки. Интересно, умеет ли читать и писать человек в подвале. Запоминаю на будущее, что надо принести ему ручку и бумагу, на случай если он и правда немой. Вдруг он знает несколько слов по-французски или на каком-нибудь неизвестном мне языке.
Писатель спрашивает, как мы справились, и я понимаю, что не успел. Люди вздыхают, улыбаются, говорят, что было трудно. Жюлиане не хватило указаний. Оказывается, раньше она уже ходила в литературную студию, и там руководитель ставил задачу строго и давал ключевые слова, которые следовало употребить в тексте. Я думаю, когда же у писателя лопнет терпение, но он отвечает по-прежнему любезно. Ему не слишком нравится требовать, лучше предлагать.
Жюлиана жалуется, что предпочитает другой метод, но писатель говорит, что пора приступить к чтению, и она умолкает. Я думал, она первая обрушит на слушателей свой опус, но ошибся.
Первым не вызвался никто, и писатель просит выступить женщину, которая сидит к нему ближе всех. Она отказывается читать написанное. Когда знакомились, она назвалась Фату. Писатель ее подбадривает, но женщина говорит, что французский для нее неродной язык и она делает много ошибок. Писатель заверяет, что это не столь важно и нельзя запрещать себе писать из страха перед ошибками. Их можно исправить потом, и, между прочим, грамматически неправильная фраза иной раз поэтичнее фразы хорошо построенной. Женщина колеблется, писатель смотрит на нее с улыбкой. Она делает глубокий вдох, как будто собирается нырнуть в бассейн, и тут на экране моего мобильника всплывает эсэмэс от Норбера. Два слова. Домой. Быстро. У меня стынет кровь. Я сразу думаю о человеке в подвале. Что-то случилось. Я вскакиваю, женщина по имени Фату еще не начала читать. Взгляды присутствующих обращены ко мне. Я бормочу извинения, показываю телефон и объясняю, что должен срочно уйти. Писатель обеспокоенно спрашивает, произошло ли что-то серьезное. Я слышу свой ответ: еще не знаю. Мне не нравится мой взволнованный тон. Нужно быть осторожным, меня застали врасплох, нет времени придумывать причину. Не знаю, насколько серьезно, повторяю я, но мне нужно сейчас же уйти.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.