Самозванка - [17]
X.
Вѣра повернула голову по направленію къ калиткѣ и увидала вошедшаго на дворъ.
Это былъ молодой человѣкъ лѣтъ двадцати трехъ-четырехъ, высокаго роста, стройный, одѣтый очень хорошо, но безъ того бьющаго въ глаза шика, который служитъ признакомъ франтовства и къ русскому человѣку не идетъ, несвойственъ русскому человѣку, какъ, напримѣръ, не пошло бы къ французу русское одѣяніе. На вошедшемъ была лѣтняя сѣрая пара, при бѣломъ жилетѣ и сшитая не по послѣдней очень уродливой, кстати сказать, модѣ, а такъ, какъ это шло къ фигурѣ, къ росту. Пальто, того же сѣраго цвѣта, молодой человѣкъ держалъ въ рукѣ, шляпа была у него мягкая, безъ претензіи на „рембрантовскую“ [1], но и не тотъ противный „котелокъ“, который едва прикрываетъ макушку и почти лишенъ полей. Свѣтлый галстукъ шарфикомъ очень шелъ къ чистому юношескому лицу молодого человѣка.
Кромѣ всего этого Вѣра замѣтила большіе, задумчивые глаза вошедшаго и румяныя полныя губы, опушенныя сверху темными усами.
Молодой человѣкъ попятился немного отъ загремѣвшей цѣпью и яростно залаявшей собаки, улыбнулся на свой напрасный страхъ и посмотрѣлъ на окна дома.
Что-то неотразимо милое и симпатичное было во взглядѣ его темныхъ глазъ, въ его доброй улыбкѣ. Добротою такъ и дышало все его красивое лицо, но въ тоже время, въ очертаніи бровей, въ разрѣзѣ губъ, въ сильной фигурѣ сказывалось и что-то такое, что ручалось и за силу его. Вѣра пододвинулась немного къ краю окна и попристальнѣе разглядѣла вошедшаго.
Онъ между тѣмъ, не обращая уже вниманія на неопасную собаку пошелъ по двору.
– Николаю Васильевичу, особенное наше почтеніе!… Здравствуйте, батюшка! – сказалъ замѣтившій его кучеръ и, бросивъ гармонику, пошелъ навстрѣчу.
– А, Игнатій, ты какъ сюда попалъ? – проговорилъ молодой человѣкъ.
– Живу здѣсь, сударь, на мѣстѣ-съ. Какъ отошелъ отъ Крючковыхъ послѣ смерти самаго, такъ сюда и поступилъ… Вы какъ изволите поживать?…
– Спасибо, живу понемногу… Ольга Осиповна дома?
– Дома-съ… Цыцъ ты, проклятый!… – крикнулъ кучеръ на собаку. – Вотъ дуракъ-то, на своихъ лаетъ!… Давно стало-быть, не были у тетеньки, коли собака не узнаетъ васъ, Николай Васильевичъ?
– Да, давненько… ѣздилъ заграницу, больше года тамъ прожилъ…
– Токъ-съ… Я пойду доложу о васъ, сударь… Да, вы никакъ пѣшкомъ пожаловали?
– Пѣшкомъ.
– То-то молъ, a то бы я ворота отперъ… Эй, Даша, поди доложи хозяйкѣ, Николай, молъ, Васильевичъ Салатинъ, пришли. Невѣста, сударь, моя… Женимся…
Кучеръ оскалилъ бѣлые, ровные зубы и указалъ на побѣжавшую съ докладомъ Дарью.
– Доброе дѣло, – усмѣхнулся гость.
– А вы еще не женились, Николай Васильевичъ?…
– Пока нѣтъ.
– Пора, сударь: одному-то скучно-съ.
Дарья вернулась и сообщила, что Ольга Осиповна „просятъ пожаловать“.
Вѣра прошлась по комнатѣ и опять сѣла на окно.
– Николай Васильевичъ Салатинъ, – проговорила она. – Салатинъ… Фамилію эту я не слыхала, кажется… Да, да, это родственникъ бабушки…
Вѣра имѣла привычку многихъ впечатлительныхъ людей – думать вслухъ, и привычка эта особенно въ послѣднее время вкоренилась въ ней. Дѣвушка очень часто по цѣлымъ часамъ разсуждала сама съ собою.
– Какой онъ красивый! – проговорила она. – И какой у него взглядъ хорошій… Вѣроятно, это очень добрый человѣкъ… А можетъ быть и нѣтъ! Добрыхъ мало, все больше нехорошіе, злые… И всѣхъ хуже я! – вдругъ рѣшила Вѣра и подошла къ зеркалу. Изъ зеркала на нее глядѣло хорошенькое личико, немного блѣдное, матовое, съ нѣжнымъ румянцемъ, съ задумчивыми глазами. Остриженные волосы вились, сбѣгали мелкими колечками на лобъ, воротничекъ сорочки плотно обхватывалъ красивую бѣлую шею.
Вѣра подошла поближе и оглядѣла всю фигуру свою.
– Похожа на мальчика, но если поглядѣть попристальнѣе, узнаешь женщину, – подумала она. – Узнали бы, лучше было-бы… А, пускай, будетъ такъ, какъ суждено… Мнѣ все равно, все равно…
Вѣра сѣла къ столу, взяла книгу, но не только открыла ее, а даже не взглянула на страницы и задумалась.
По лѣстницѣ раздались дробные шаги бѣгущаго человѣка.
– Пожалуйте къ бабушкѣ! – бомбой влетѣла толстая румяная горничная.
– Зачѣмъ? – спросила Вѣра.
– He знаю-съ. Должно быть, къ гостю: гость къ бабинькѣ пришелъ, Салатинъ Николай Васильевичъ, чай въ столовой кушаютъ… Пожалуйте-съ…
Горничная улетѣла, шумя накрахмаленнымъ платьемъ, и что то напѣвая.
Вѣра не вдругъ рѣшилась идти на зовъ бабушки, – какое-то чувство, не то робости, не то конфузливости, удерживало ее. Долго стояла дѣвушка въ нерѣшимости, долго оглядывала себя въ зеркало и поправлялась передъ нимъ, нѣсколько разъ бралась за скобку двери и возвращалась.
Но идти было надо и Вѣра рѣшилась наконецъ.
Салатинъ сидѣлъ за столомъ и пилъ чай, когда вошла Вѣра. Онъ привѣтливою улыбкою встрѣтилъ ее и, не дожидаясь, пока бабушка представитъ ему „внучка“, подалъ Вѣрѣ руку.
– Здравствуйте, молодой человѣкъ! – проговорилъ онъ. – Я уже слышалъ объ васъ отъ Ольги Осиповны и заочно знакомъ съ вами. Позвольте теперь познакомиться поближе: Никорай Васильевичъ Салатинъ – къ вашимъ услугамъ, родственникъ вашей бабушки, а слѣдовательно и вашъ…
Салатинъ крѣпко пожалъ руку Вѣры и ловкимъ движеніемъ, не вставая съ мѣста, подалъ ей стулъ, продолжая съ ласковою улыбкою глядѣть на нее и любуясь смущеніемъ „хорошенькаго юноши“.
В один московский день 1822 года появилась в лавке купца Ивана Анемподистовича Латухина красавица-девица, пришедшая купить отрез полотна. И увидав ту девицу, влюбился купец до беспамятства. Да вот беда — девица-то оказалась крепостной. Прежде чем жениться на ней, надо бы ее выкупить, а то и сам крепостным окажешься... Но вот кто ж продаст такую-то красавицу?..
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…