Самозванка - [15]
– Такъ, нездоровится что-то… Голова болитъ…
– Напейся липоваго цвѣту, а горчичникъ я поставлю тебѣ… Жару, кажется, нѣтъ у тебя, а идешь – шатаешься; значитъ… значитъ серьезно прихворнула…
Вѣра успокоила мать, выпроводила ее изъ комнаты и сказала, что хочетъ спать.
Все было тихо въ домѣ Ярцевой. Слышно было, какъ по двору бѣгала собака, громыхая цѣпью; гдѣ то мышь скреблась и попискивала, откуда то доносился храпъ крѣпко и сладко спавшаго человѣка. Настала ночь.
На сосѣдней колокольнѣ пробило часъ, рѣзко прозвучалъ колоколъ, зазвенѣлъ дребезжащимъ звукомъ и замеръ.
Вѣра встала, отворила дверь своей комнаты, стараясь не скрипѣть, и вышла въ корридорчикъ, а потомъ и на лѣстницу.
Темно было тутъ, свѣжо довольно, и крашеный полъ холодилъ ноги въ тоненькихъ чулкахъ.
Жутко немного стало Вѣрѣ въ темнотѣ, которой она всегда боялась. Но сейчасъ же послѣ темной лѣстницы, было очень свѣтло въ той комнатѣ нижняго этажа, въ которую выходила эта лѣстница: лампадки тамъ горѣли передъ иконами.
Вѣра прошла этой комнатой, еще миновала одну и вышла въ столовую.
Вотъ этотъ сундукъ съ деньгами, вотъ онъ! Его недавно перенесли сюда изъ бабушкиной спальни. Тяжелый, весь желѣзный, привинченный къ полу, онъ не могъ быть украденъ, или взломанъ, а въ спальной бабушка не пожелала держать его: какой то странникъ сказалъ ей, что грѣхъ „во снѣ злато оберегать“, что около злата всегда „черный“ стоитъ, ибо злато его рукъ дѣло, онъ имъ смущаетъ людей.
Вѣра видѣла, какъ бабушка отпираетъ сундукъ: показывала какъ-то старуха „внучку“ свои сокровища и говорила, что всѣ они будутъ принадлежать ему, если онъ будетъ любить бабушку, если заслужитъ ихъ.
– Безъ этого сундука я больше бы любила тебя, бабушка; я не лгала бы тебѣ, не обманывала бы тебя, – подумала Вѣра вслухъ и испугалась своего голоса.
Шепотомъ сказаны были эти слова, а такъ рѣзко прозвучали они въ пустынной комнатѣ.
Кпючъ въ образницѣ, въ спальной, надо его взять. Тихо, тихо надо пройти туда, a то бабушка услышитъ: чутко она спитъ.
Вѣра, точно ее кто-нибудь подталкивалъ сзади, двинулась въ спальню безшумными шагами. Вотъ и бабушкина кровать и образница. Свѣтъ такъ и льется отъ лампады – мягкій, переливчатый свѣтъ, смягченный цвѣтными стеклами лампадъ. Лики святыхъ глядятъ такъ величаво и строго. Днемъ они совсѣмъ не такіе: это ночныя тѣни набѣжали на нихъ и трепетный свѣтъ лампадъ живитъ ихъ…
И бабушкино лицо, на бѣломъ фонѣ подушки, какое-то другое. Голова платкомъ повязана, отъ спинки кровати на лицо падаетъ тѣнь.
Бабушка спитъ крѣпко. Она передъ утромъ, да съ вечера страдаетъ безсонницею, а теперь крѣпко спитъ. Храпитъ слегка, шевелитъ руками, нервно вздрагиваетъ…
Вѣра, потупивъ глаза и стараясь не глядѣть кругомъ, отворила стеклянную дверцу образницы и взяла ключъ, положенный на нижней полочкѣ…
– Кто тутъ? – спросонья спросила бабушка и заговорила что-то совершенно постороннее.
Вѣра остановилась на минуту, поглядѣла на бабушку и пошла изъ комнаты, крѣпко сжимая въ рукѣ ключъ…
Сундукъ отпирался со звономъ и крышка была очень тяжела, но Вѣра благополучно сладила съ ней и открыла сундукъ. Она сѣла на него отпирая, чтобы заглушить звонъ, и съ усиліемъ, оцарапавъ немного руки, подняла крышку.
Пачками лежали въ сундукѣ банковые билеты, билеты внутренняго займа, облигаціи, купоны, кредитки. Въ особомъ ящичкѣ сбоку сверкали полуимперіалы и разныя старинныя монеты, а въ другомъ ящикѣ хранились брилліантовыя и золотыя вещи. Все это сверкало и искрилось отъ трепетнаго свѣта лампады.
IX.
Вѣра взяла одну пачку билетовъ и спрятала ее за сорочку.
– Сколько тутъ? – подумала она и, остановившись на секунду, взяла еще пачку сторублевыхъ и нѣсколько золотыхъ монетъ.
Это она спрятала въ карманъ панталонъ (читатель помнитъ, что Вѣра была въ мужскомъ костюмѣ).
Оставалось запереть сундукъ и положить ключъ на мѣсто.
Двигаясь, какъ автоматъ, Вѣра сдѣлала все это и пошла наверхъ.
Когда она клала ключъ въ образницу, бабушка опять окликнула ее спросонокъ.
– Я это, я! – хотѣла крикнуть Вѣра, но только поглядѣла на старуху и пошла къ двери, не остерегаясь уже и ступая ногами въ чулкахъ довольно громко.
Бабушка спала, ничего не слыхала. Это былъ самый крѣпкій сонъ ея.
Спрятавъ деньги въ нижній ящикъ комода въ своей комнатѣ, Вѣра не раздѣваясь, бросилась въ постель и уснула крѣпкимъ сномъ.
Ее не тревожили, не будили, и она встала въ двѣнадцатомъ часу дня.
Въ окна свѣтило солнце, яркими пятнами ложась на чистомъ крашеномъ полу; въ открытую форточку врывался свѣжій августовскій воздухъ. Гдѣ то неподалеку кричали играющія дѣти, взвизгивали, хохотали.
Вѣра улыбнулась, прислушиваясь къ раскатистому серебристому смѣху какой-то дѣвочки, должно быть, безконечно счастливой въ эту минуту.
Вѣра очень любила дѣтей и охотно играла съ ними въ Ярославлѣ. Всѣ сосѣднія дѣтишки знали ее, любили и называли „тетей“. Она хотѣла встать и поглядѣть, не у нихъ ли на дворѣ играютъ дѣти эти и, съ улыбкою поднимаясь съ постели, увидала свой мужской костюмъ, свои сапожки, сброшенные вчера у кровати.
И все вспомнила…
Она опустила голову на подушку и въ одинъ мигъ улыбка на лицѣ смѣнилась скорбнымъ выраженіемъ, краски потемнѣли, глаза словно туманомъ заволокло.
В один московский день 1822 года появилась в лавке купца Ивана Анемподистовича Латухина красавица-девица, пришедшая купить отрез полотна. И увидав ту девицу, влюбился купец до беспамятства. Да вот беда — девица-то оказалась крепостной. Прежде чем жениться на ней, надо бы ее выкупить, а то и сам крепостным окажешься... Но вот кто ж продаст такую-то красавицу?..
Юную Алину вынуждают выйти замуж на восточного принца с ужасной репутацией. Ее спасает лорд Доррингтон, прозванный опасным Денди. Он помогает ей бежать, переживает вместе с ней много приключений, спасаясь от мести принца.
В книгу известной английской писательницы Барбары Картланд вошли три романа: «Влюбленный дьявол», «Тайная власть», «Королева спасает короля».
На портретах они величавы и неприступны. Их судьбы окружены домыслами, сплетнями, наветами как современников, так и потомков. А какими были эти женщины на самом деле? Доводилось ли им испытать то, что было доступно простым подданным: любить и быть любимыми? Мужья цариц могли заводить фавориток и прилюдно оказывать им знаки внимания… Поэтому только тайно, стыдясь и скрываясь, жены самодержцев давали волю своим чувствам.О счастливой и несчастной любви русских правительниц: княгини Ольги, дочери Петра Великого Елизаветы, императрицы Анны Иоанновны и других – читайте в блистательных новеллах Елены Арсеньевой…
Жизнь жестоко обошлась с красавицей Аллегрой, и, став знаменитой куртизанкой, она не позволяет себе увлекаться мужчинами. Отныне ни один из них не коснется ее сердца.Волею судьбы оказавшись в Марокко, она встречает загадочного и неотразимого мужчину — шейха Шахина, у которого собственные разочарования в прошлом, заставившие его удалиться в пустыню и избегать женщин.Казалось бы, Аллегра и Ньюкасл должны бежать друг от друга, но с первой же минуты они понимают, что их встреча предопределена свыше и им не устоять перед неожиданно вспыхнувшей пылкой страстью…
Александр Второй, царь-освободитель, не боялся никого и ничего. Но когда он решил связать себя узами брака с Екатериной Долгорукой, ему понадобилось особое мужество – император не должен позволять себе поступать так, как велит ему сердце.Екатерина была ему необходима как воздух, и ее чувства к нему были пылкими и бескорыстными.Ей не надо было от Александра ничего, кроме любви…
Двух дочерей родила в Венеции жена русского князя Казаринова, но восемнадцать лет пребывала в уверенности, что у нее лишь одна дочь – Александра. И вот юная красавица готовится к свадьбе с блестящим князем Андреем Извольским. Как назло, именно в это время ее сестра, некогда похищенная авантюристом Бертоломео Фессалоне, спасаясь от мести рокового красавца Лоренцо, заявилась в Россию, чтобы потребовать свое имя, свое состояние, свое счастье. Александра и Лючия похожи как две капли воды, и клубок, в который в одночасье сплелись их судьбы, не так-то просто распутать…